Суперраспространитель — понятие, которое в эпоху пандемии коронавируса стало известно всем. Эти люди являются разносчиками инфекции, сами не больны и заражают в несколько раз больше, чем те, кто болеет. В России, например, в начале августа был выявлен суперраспространитель, который заразил порядка 1,5 тысячи человек, при том что один пациент при инфицировании стандартным вариантом SARS-CoV-2 заражает 2–3, при «дельте» — до 5 человек. Очевидно, что вклад суперраспространителей в появление вспышек достаточно высок.
А впервые подобное явление было зафиксировано в Англии еще в 1900-х годах. Простая кухарка Мэри Мэллон заразила брюшным тифом более 50 человек, будучи совершенно здоровой. В английском языке словосочетание «Тифозная Мэри» (Typhoid Mary) стало нарицательным — так называют людей, которые специально или нечаянно распространяют болезни.
Фирменное блюдо от ирландского повара
В одних эпизодах истории ее жизни Мэри кажется жертвой, в других — злодейкой, но она определенно сделала эпидемиологию едва ли не главной темой в Нью-Йорке, да и во всем мире, незадолго до Первой мировой войны.
Мэри Мэллон родилась в городке Кукстаун графства Тайрон в Северной Ирландии в 1869 году, но еще подростком покинула родину в поисках лучшей жизни в Новом Свете. С 1900 года она работала поваром в домах богатых семей в Нью-Йорке и его окрестностях.
В те времена домашней прислугой числились не менее 2 миллионов американцев, а быть поваром было весьма престижно: Мэри управляла кухонными работниками, покупала все необходимое, обращаться к ней следовало мисс Мэллон, а не просто Мэллон. Ну, а фирменным блюдом мисс Мэллон считалось персиковое мороженое…
С 1900 по 1907 год она готовила в домах семи семей на Манхэттене, и в каждой из них люди заболевали и даже умирали. И всякий раз ей удавалось ускользнуть и найти работу в другом месте. Ее богатые работодатели не могли понять, откуда к ним пришла беда — брюшной тиф был убийцей, но принадлежал он другому миру. Заболевание процветало в антисанитарных условиях перенаселенных трущоб Нью-Йорка, а жителям Пятой авеню оно никак не угрожало. Возможно, тайна так и не была бы раскрыта, если бы семья одной из жертв не наняла сыщика по имени Джордж Сопер.
Прилежный мистер Сопер
Джордж Сопер не был типичным детективом. По образованию инженер-строитель, он слыл в некоторой степени экспертом в области санитарии. Поэтому, когда в 1906 году домовладелец из Лонг-Айленда пытался отследить источник вспышки брюшного тифа, был вызван именно Сопер. Тем летом дом на курорте арендовала семья банкира со слугами. К концу августа 6 из 11 обитателей дома свалил брюшной тиф.
Джордж Сопер ранее нанимался штатом Нью-Йорк для расследования вспышек заболеваний. «Меня называли борцом с эпидемиями, — писал он позже, — я полагал, что брюшной тиф может распространяться одним человеком, выступающим в качестве носителя». На Лонг-Айленде он сосредоточил свое внимание на кухарке Мэри Мэллон, которая приехала за три недели до того, как заболел первый человек.
Составив список богатых жителей Нью-Йорка, которые нанимали Мэллон с 1900 по 1907 год, он обнаружил «хвост» из 22 инфицированных людей. Брюшной тиф — бактериальная инфекция, обычно передающаяся через пищу и воду, зараженную сальмонеллой. Пациенты страдают от высокой температуры, диареи, бреда и, до того как были разработаны антибиотики, все их мучения часто заканчивались смертью.
На тот момент в 1906 году, когда Сопер начал свое расследование, в Нью-Йорке от брюшного тифа умерли 639 человек. Но никогда ранее вспышку не связывали с одним носителем — и уж тем более без каких-либо симптомов.
Джордж Сопер узнал, что по воскресеньям Мэллон часто подает мороженое со свежими персиками. Сравнивая с приготовленными ею горячими блюдами, сыщик пришел к выводу, что «нет лучшего способа для повара очистить руки от микробов и заразить семью», чем приготовить мороженое…
Охота на переносчика
Через 4 месяца после начала расследования Сопер, идущий по следу Мэри, навестил ее на новом месте работы на Парк-авеню, чтобы поделиться своими подозрениями. На кухне его встретила «37-летняя крепкая ирландка ростом пять футов шесть дюймов, блондинка с ясными голубыми глазами, кожей здорового цвета и весьма решительно сжатым ртом». Обратившись к ней с предложением сдать образцы мочи и кала, Сопер получил яростный отпор и был безжалостно изгнан с кухни с помощью внушительной вилки для резки.
Следующей посланницей к Мэри стала доктор Сара Джозефин Бейкер, подающая надежды деятельница в области гигиены и санитарии (первая женщина, получившая докторскую степень по общественному здравоохранению). Отец Сары умер от брюшного тифа, и она поставила перед собой задачу продвигать профилактическое направление в медицине. Доктор должна была убедить Мэллон предоставить анализы для изучения, но также была изгнана. «Настоящей трагедией Мэри стало то, что она не могла нам доверять», — писала позже Бейкер.
Однако Сара Бейкер была не из тех, кто отступает без боя. Заручившись поддержкой пяти полицейских, она вернулась в дом на Парк-авеню, и служители закона принудительно сопроводили Мэри Мэллон в больницу. После почти успешной попытки бегства у ирландки был получен положительный результат на Salmonella typhi, бактерию, вызывающую брюшной тиф. Позже это подтвердилось другими исследованиями. Кухарку отправили в карантин, поместив в небольшой дом на территории больницы Риверсайд. Объект был изолирован на острове Норт-Брат, крошечном клочке земли у побережья Бронкса.
Миссис Браун, вы ли это?
У самой Мэри Мэллон не было симптомов брюшного тифа, и она не верила, что может его распространять. Скорее всего, она никогда не понимала, что значит быть бессимптомным носителем. Врачи сказали Мэллон, что единственным лекарством может стать удаление желчного пузыря, но от такого лечения она наотрез отказалась.
В июне 1909 года в написанном от руки письме Мэри жаловалась адвокату: «Я фактически объект всеобщего шоу. Даже стажеры приходят ко мне и спрашивают об уже известных всему миру фактах. Вот она, участь похищенной женщины… Меня навестил доктор Уильям Х. Парк из Чикаго. Интересно, доктор хотел бы, чтобы его публично оскорбляли, писали о нем в газетах и называли его Тифозным Уильямом Парком?».
В номере газеты The New York American за 20 июня 1909 года вышла статья с карикатурой на Мэри Мэллон — суровая женщина с прямой спиной готовит омлет, разбивая в сковороду вместо яиц человеческие черепа. C легкой руки репортера она получила прозвище тифозная Мэри, от которого так и не смогла отделаться.
В 1909 году Мэри Мэллон подала в суд на Департамент здравоохранения Нью-Йорка, и дело было рассмотрено в Верховном суде. Разбирательство вызвало общественные дебаты по вопросам индивидуальной автономии и прав личности и ответственности государства за кризис общественного здравоохранения. В суде адвокат утверждал, что Мэри была заключена в тюрьму без надлежащей правовой процедуры.
Суд отказался освободить ее, заявив, что «он должен защитить общество от повторного распространения болезни», и все же Мэллон была освобождена в начале следующего года решением нового уполномоченного по здравоохранению города. Правда, согласие на ее свободу было дано с оговоркой: Мэри никогда больше не будет готовить для других.
Однако, не обладая иными навыками и не будучи уверенной в том, что ее состояние представляет опасность, Мэллон вернулась на свою старую работу в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Она готовила еду для отеля, бродвейского ресторана, спа-салона и пансионата. Когда в 1915 году от вспышки брюшного тифа в роддоме Слоун заболели 25 человек, Джорджа Сопера снова вызвали для расследования. Поваром «миссис Браун» (Мэри, разумеется, постоянно меняла имена), как быстро выяснилось, на самом деле оказалась все та же мисс Мэллон.
Жизнь в изгнании
Мэллон снова отправили на остров Норт-Брат — на этот раз навсегда. Она целыми днями читала и работала в лаборатории и даже готовила медицинские анализы. Умерла от инсульта в 1938 году, после четверти века карантина. Она никогда не признавала, что является переносчиком брюшного тифа, и, возможно, не имея образования, чтобы понять это, на самом деле никогда в это по-настоящему не верила, считая себя жертвой злокозненных обстоятельств. Девять человек присутствовали на ее похоронах в церкви Святого Луки в Бронксе.
Мэри стала источником двух вспышек тифа, заразила как минимум 51 человека, трое из них скончались. Число случаев, вероятно, было намного больше.
«История Мэри показывает, как трудно научить инфицированных людей не допускать заражения других, — писал Джордж Сопер. — С момента открытия «брюшного тифа Мэри» проблема носителей приобрела огромную важность, которая признается в каждой стране, где проводится эффективная работа в области общественного здравоохранения и где заболевания взяты под контроль».
После случая с Мэллон власти изменили свою реакцию на подобные угрозы. На момент смерти Мэри более 400 здоровых носителей брюшного тифа в Нью-Йорке были идентифицированы, но ни один из них не был заключен в тюрьму. А наследие Мэри Мэллон как бессимптомного сосуда для болезни привело к появлению теории суперраспространителей, которая с тех пор то и дело всплывает в связи со вспышками инфекционных заболеваний.