Можно ли запустить речь после инсульта за 20 занятий и зачем логопеду виолончель, рассказала учитель-дефектолог (логопед) Минского областного центра медицинской реабилитации «Загорье» Алеся Деревянко.
Когда дело — это образ жизни
Как это часто бывает, путь в профессию Алеси Деревянко скорректировал случай. Студентка БГПУ, будущий дефектолог, сурдопедагог училась с большим интересом и однозначно собиралась работать по специальности. Но однажды заболела бабушка — деменция, афазия. Перестала разговаривать, никого не узнавала.
Девушка тогда стала искать информацию о том, как можно повлиять на недуг, скорректировать последствия.
Бабушке, к сожалению, помочь не удалось. Но после окончания педуниверситета Алеся отправилась на повышение квалификации в московский Национальный исследовательский институт, где получила диплом логопеда-афазиолога.
Затем много стажировалась за рубежом, перенимала опыт ведущих ученых в области афазиологии. И когда на международный симпозиум в Центр патологии речи и нейрореабилитации (Москва) ее пригласили уже как спикера, поняла: двигается в правильном направлении.
Снова села за учебники и поступила в Первый Санкт-Петербургский медицинский университет им. академика Павлова. В 2024 году завершила переподготовку по специальности «медицинский логопед» и окончила обучение в PROMPT Institute, США.
Чего это стоило, знает лишь тот, кто проходил подобный путь. Сколько потрачено времени и сил, как закрывались вопросы с жильем и финансами — об этом собеседница говорит сдержанно, вскользь. Подчеркивает главное: афазиология — это образ жизни, иначе ничего не получится. А чтобы жизнь прожить не зря, надо хорошо вкладываться, много читать и исследовать.
— Получив медицинский диплом, я, наверное, закрыла серьезный гештальт, — говорит Алеся.
Считаю, что всем педагогам, работающим в здравоохранении, нужно иметь дополнительно медицинское образование, потому что педагогических знаний все-таки недостаточно.
И обучение должны проводить врачи-практики из инсультного отделения, чтобы логопед-афазиолог умел разговаривать с неврологами на одном языке.
— Многократно участвовала в международных конференциях в качестве спикера, люблю перенимать опыт современных центров, проводить мастер-классы, оказываю методическую помощь логопедам по всей стране. Мечтаю когда-нибудь обучать специалистов и студентов в университете, — делится моя собеседница.
Совершить чудо за 20 занятий
Каждый день Алеся преодолевает 75 км, чтобы добраться до работы, и столько же обратно домой, в поселок под Осиповичами. Говорит, это не проблема, если любишь свое дело, да и час пути — не так много, жители больших городов нередко тратят на дорогу даже больше. Самое важное — быть на своем месте, реализовываться профессионально.
Минский областной центр медицинской реабилитации «Загорье» стал именно таким местом для нашей героини. Под крылом главного врача Елены Бондаревой собрались увлеченные своим делом специалисты, знающие: новому и прогрессивному здесь дают зеленый свет. Немало вложила в подопечную и заведующая неврологическим (реабилитационным) отделением Анжелика Мыц, всегда рядом коллеги — врачи-неврологи Иван Шумский и Татьяна Клинчук.
Алеся шутит: «Моя главная задача — сделать чудо за 20 занятий». Возможно ли растормозить речь после инсульта за такой короткий срок? Время покажет. Глобальных прогнозов давать нельзя, надо ставить более дробные цели, чтобы пациент почувствовал прогресс. Переход на следующий уровень — это уже успех: не заоблачная мечта, а реальность человека.
Самое сложное — выбрать те задачи, реализация которых для пациента будет ступенькой вверх. Потому что часто это люди в депрессии, тяжело переживающие разлом жизни на до и после. Нужно быть очень тактичным, тщательно подбирать слова. Кого-то пожалеть, а с кем-то быть более требовательной, чтобы стимулировать к занятиям. Главное правило: «Как хотите, чтобы с вами поступали, так и вы поступайте с другими». Понять, поддержать и вдохновить. К пациенту — всегда с улыбкой и хорошим настроением.
Иногда кажется, что вот с этим человеком ничего, наверное, не получится — а оказывается, что работали на отдаленный результат.
Недавно написала жена пациента, что утром муж сказал целое связное предложение: «Пойдем сдавать кровь в поликлинику». Пациенты спустя несколько лет могут позвонить: «Вы меня, может, не помните? Я совсем не мог говорить, а вы вернули мне речь! Хочу поздравить вас с Новым годом».
Такие примеры очень вдохновляют. Значит, очередной день прожит не зря.
Была еще 63-летняя пациентка, тяжелейший случай. Думалось: наверное, не успеть толком ничего сделать. Она жила на периферии и не имела возможности заниматься с частными логопедами. Но оказалась настолько усердной и ответственной, что, тщательно выполняя задания удаленно, через полтора года полностью вернула себе речь. Приехала на реабилитацию и положила на стол 600 листов выполненных заданий. И так несколько раз в год.
Сейчас ей 66, держит огород, сама выполняет всю домашнюю работу, да еще и трудоустроилась на полставки.
Синдром хорошей жены
Мужчины в большинстве не такие дисциплинированные. Особенно имеющие хороших жен, которые жалеют их и стараются ухаживать, делают все за мужа. Это очень мешает.
В собственной семье у нашей героини — то же правило. Когда мужу заменили тазобедренный сустав, она постаралась минимизировать свое участие в его восстановлении. Понимала: если обеспечить полный уход, то будут проблемы с заживлением. И в реабилитационном центре практически не пересекались. А спустя месяц мужчина прекрасно двигался, домой уехал окрыленный.
— Если в семье что-то случается по медицинской части, я не охаю, не ахаю. Муж в шутку говорит ребенку: «Нас дома никто не пожалеет». А сын отвечает: «Да, зато хорошо полечат», — улыбается Алеся.
Я разучилась заострять внимание на жалости. Иначе как работать? Моя задача не жалеть, а оказать максимально профессиональную помощь.
Для этого нужна холодная голова, чтобы четко поставить задачу, выполнить ее и дать пациенту надежду на то, что если за 20 дней многое сделал, то, продолжая заниматься дома и посещая реабилитационные центры, результат обязательно будет.
Каждый пациент при выписке получает на электронную почту подробные инструкции и пособия для дальнейшей работы.
Речевой эмбол
В афазии эмбол — это слово или несколько слов, которые человек с нарушенной речью произносит многократно в попытках сказать нужное предложение или фразу. Нередко это нецензурное слово, причем оно может звучать 24/7.
Собеседница признается: когда сын-семилетка стал приносить из школы нецензурные слова, взяла его с собой на работу. На протяжении всего занятия пациент, пытаясь что-то выговорить, выдавал лишь одно, очень нелитературное, слово. Когда он вышел, села напротив ошарашенного ребенка и объяснила:
— Видишь, как важно, какие слова мы говорим в течение жизни. Они сохраняются в подкорке головного мозга и остаются там. И когда человек теряет способность управлять своей речью, из него выходит то, чем наполнено его подсознание. Я пытаюсь эти плохие слова убрать оттуда, а они не уходят. А добрым словам очень трудно вернуться в его речь. Злых слов в твоей жизни быть вообще не должно, потому что потом даже мама не поможет. И важно не только их не говорить, но и не слушать.
Восстановление тормозов
— Все аномалии после острого нарушения кровообращения в левом полушарии — моя сфера, афазия, — говорит Алеся. — Это нарушения речи, письма, чтения, счета, понимания времени, пространственного восприятия и коммуникации. Пациент может не понимать чужую речь, забывает фонемы русского языка: к нему обращаются на русском, а он будто слышит иностранную речь. Или страдает слухоречевая память: к середине фразы забывает, что было в начале. Из-за пространственных отклонений может запутаться даже в одной комнате, не понимая, где лево, где право. К этому еще добавляется, как правило, депрессивное и тревожное расстройство.
Важно учитывать особенности характера и темперамента человека. У перенесших инсульт наблюдается утрата или значительное снижение способности к регуляции социального поведения, которая у здоровых людей реализуется через внутренние механизмы торможения и социальные стандарты. В норме у человека существует система когнитивных и эмоциональных механизмов, обеспечивающих адаптивное поведение в различных социальных контекстах. Это проявляется в умении контролировать импульсы, соблюдать нормы и адаптировать поведение в зависимости от ситуации (например, сдержанность в официальной обстановке, расслабленность в неформальной).
После инсульта эти механизмы часто нарушаются — повреждены соответствующие области мозга, что приводит к утрате или снижению способности к социальному саморегулированию. Появляется импульсивность, отсутствуют адекватные социальные фильтры, затруднена адаптация поведения к ситуации. В результате у таких пациентов наблюдается снижение или исчезновение внутренних тормозов, что может проявляться в неуместных или импульсивных действиях и высказываниях.
Приходится уточнять у родственников, кем был пациент по профессии и должности, какой имел характер, темперамент, какой образ жизни вел — все будет иметь значение. Это очень облегчает работу, потому что становится понятно, какой нужно составить план индивидуальной логопедической реабилитации, чтобы на выходе достичь максимума.
Виолончель и гаджеты
Чтобы сделать чудо за 20 рабочих дней, традиционных методик не всегда хватает, поэтому нужно постоянно искать что-то новое, что будет интересно пациенту любого возраста и социального статуса.
Выручает музыкальное образование по классу виолончели, фортепиано — оба инструмента пригодились в логотерапии. Если пациент плачет, не хочет разговаривать, закрылся в себе, логопед-афазиолог приносит виолончель прямо в палату: «Посмотрите, что у меня есть. Потрогайте, она настоящая, а это смычок, вот как он настраивается. Эта струна «ля», а эта «до». Давайте запомним, их всего четыре. А это колки, какого они цвета?» — и человек расслабляется, незаметно для себя включается в отработку мелкой моторики. В итоге получается провести полноценное логопедическое занятие.
— Мной разработана комплексная система музыкально-логопедических занятий при очень тяжелом патологическом распаде речи, когда утрачены чтение, письмо, коммуникация. Для пациентов с афазией в этой системе используются одни упражнения, а для пациентов с дизартрией (речевое нарушение, при котором нарушается тонус мышц артикуляционного аппарата) — другие, более усложненные, — поясняет собеседница.
В музыкальном зале стоит пианино, и там также проходят индивидуальные занятия. Неважно, умел человек играть и петь или нет, обычно все вовлекаются без проблем: главное — не музыкальные способности, а работа с ритмом и речью.
Ну и куда без гаджетов — в течение дня нужно самостоятельно выполнять задания специальной программы в телефоне/планшете для восстановления когнитивных функций.
Восстановление когнитивных функций — важная часть в логопедической работе. Когнитивная часть — это не только речь: сперва внимание, мышление, память и только потом речь. Потому что если страдает память, то человек не вспомнит, что надо сказать, страдает внимание — не знает, когда это сказать.
Большой вклад в эту работу вносит психолог. Слаженная работа мультидисциплинарной бригады в реабилитации — это всегда положительная динамика в лечении пациента.
Реабилитация — вне времени
Алеся Деревянко разработала 2 памятки для родственников пациентов, так как те зачастую не понимают, что происходит, и могут негативно относиться к близкому, потерявшему многие свои речевые функции.
Если в стационаре нет логопеда, то не стоит рекомендовать пациентам с афатическими нарушениями учить алфавит, читать сказки, делать артикуляционную гимнастику, использовать прописи — это не сходится с принципами восстановительного обучения после острого нарушения мозгового кровообращения.
Лучше петь любимые песни, называть дни недели, договаривать знакомые стихи и использовать специальные программы на планшете. И, конечно, обращаться за помощью к опытным логопедам-афазиологам.
Не раз приходилось слышать: что в первый год восстановится, то останется, и больше прогресса не будет. Не согласна, это антинаучный подход.
— Во всем мире признано, что нет временных рамок. Да, самые яркие успехи мы видим в первые два года, но и потом будут улучшения. На самом деле восстановление нейропластичности мозга, двигательных функций будет продолжаться всю жизнь, но нужно прилагать усилия и пациенту, и родственникам, — утверждает Алеся Деревянко. — Я видела прекрасные результаты спустя годы. Посещение реабилитационных мероприятий, ежедневная работа дома по индивидуальному плану логопедической реабилитации, поддержание двигательных и когнитивных функций — спустя семь лет тяжелый некогда пациент разговаривает пусть простыми, но связными предложениями и участвует в жизни своего сына, а это дорогого стоит.