Интересно, если бы Василий Перов жил в наше время, взялся бы он за картину «Охотники на привале»? Три колоритных персонажа после явно удачной охоты травят байки. Судя по одежде и снаряжению, они не из бедного сословия и могли бы позволить себе купить дичь гденибудь в лавке. Однако предпочли настоящую охоту. Также достоверно известно, что их прототипами были реальные люди. Причем двое из трех — врачи. Да и сам Перов, по заверениям современников, считался страстным охотником. Скорее всего, радикально настроенные зоозащитники подвергли бы художника жесткой критике, обвинили в ненависти ко всему живому, пропаганде зла и больной психике. И это не шутка. Ведь именно такие обвинения звучат сегодня в адрес всех охотников.
Что же произошло за последние полтора столетия, что в обществе настолько кардинально изменилось отношение к охоте? Почему охотников иногда пытаются представить психически ненормальными? Об этом и не только разговор с заядлыми охотниками из медицинского сообщества Беларуси и России.
А как коллеги реагируют, когда узнают о таком хобби?
Отношение чаще нейтральное или с ноткой уважения. Никогда не сталкивался с осуждением или неприятием. Возможно, потому что работаю в медицинской среде, а медики, как известно, люди объективные и здравомыслящие. К тому же среди моих коллег-нейрохирургов много охотников.
Охота — что она для вас сегодня?
В последние годы бываю на охоте достаточно часто. Это возможность переключить внимание, сменить обстановку. Люблю сборы на охоту — как предвкушение праздника. Нравится сам процесс охоты и даже непредсказуемость результата. Совершенно особое удовольствие приносит созерцание природы. Для меня охота — прежде всего хобби, дающее возможность релаксации, общения с друзьями и, как ни высокопарно это звучит, с природой.
Охотники — это большая группа людей, которые объединены своим увлечением. У них есть определенные этические нормы. Скажем, действует принцип разумной добычи, сохранения и приготовления дичи. Если случается подранок, то до последнего охотник старается его добрать, не бросить. Если ты живешь в гармонии с природой, с самим собой, не нарушаешь законы, понимаешь и знаешь, что твои действия не носят каких-либо катастрофических последствий, то никакого неприятия охоты нет. Для меня охота — это отдых от работы, время, проведенное на природе, изучение повадок зверей и птиц, полезное для здоровья времяпровождение в виде длительных прогулок по лесам и полям.
Сейчас все чаще пытаются обвинить охотников в неоправданной агрессии, навязать мнение об их психической неуравновешенности.
Агрессия, если речь идет о деструктивном поведении, должна бескомпромиссно выявляться и пресекаться. Я встречал молодых людей, которые прошли войну и, что называется, «не настрелялись», а также испытывают желание продемонстрировать молодецкую удаль в сочетании с алкогольным опьянением. Такое, естественно, недопустимо, и подобных людей не должно быть среди охотников. Не случайно, прежде чем получить разрешение на приобретение огнестрельного охотничьего оружия, все кандидаты проходят медицинский осмотр у психиатра и нарколога. В идеале каждый охотник должен был здоровым, уравновешенным, полностью контролирующим себя человеком. Без этих качеств хорошего охотника просто не бывает, иначе он ничего не добудет.
Какие аргументы в защиту охоты можете озвучить?
Настоящие охотники бесконтрольно не истребляют зверя и птицу. Процесс охоты строго регламентирован, законодательно определен. Нормы и способы добычи утверждены специалистами с учетом воздействия на окружающую среду. Риски негативного влияния на природу минимизированы. Более того, именно охотники проводят значительный объем работ по восстановлению, сохранению и приумножению охотничьих видов животных.
Добыча — это желанный, но совершенно необязательный элемент охоты. Как известно, по статистике, индивидуальная результативность охот (выстрелов) на диких животных довольно низкая: можно хоть каждую неделю в угодья выбираться, а за весь сезон никого самостоятельно не добыть. Наиболее показательны в этом отношении коллективные загонные охоты. В них могут принимать участие до нескольких десятков человек, а удачный выстрел будет только у одного. Но все являются охотниками, и удовольствие от участия в охоте получают все. Я никогда не скрывал свою принадлежность к касте охотников, и никто за это меня никогда не осуждал.
Вспомните охотничьи рассказы Ивана Тургенева, Сергея Аксакова и Михаила Пришвина. Это ярчайшие иллюстрации понимания охоты как процесса. Для Тургенева и Аксакова это общение в коллективе, проведение времени с друзьями, наслаждение окружающим миром. А Пришвин — интроверт, для него охота — возможность побыть одному, вырваться из тесноты городских улиц. Созерцая природу, идя на охоту, он размышляет об иных проблемах. И добыча трофея не является обязательным условием.
Как можно объяснить популярный в антиохотничьей среде тезис «убийство ради забавы»?
Если его воспринимать в прямом смысле без каких-либо оговорок, то, конечно, это патология. Но с учетом современного контекста все не так просто. Частично в популяризации этого утверждения виноваты сами охотники. Публично к месту и не к месту заявляя, что «охота — моя страсть», они не учитывают, что в обществе уже сложился достаточно устойчивый стереотип понятия охоты — как действия, а не процесса. То есть для большинства обывателей слово «охота» практически стало синонимом слова «убийство». Исправить ситуацию можно только одним способом — повышением общего культурного уровня (чтением классики, популяризацией охоты как процесса). Иначе — никак.
Обсуждая психологические аспекты охоты, невозможно пройти мимо связки «охота и власть»…
Исторически сложилось, что охота является статусным занятием. И это не случайно. С древнейших времен лучший охотник заслуженно имел привилегии, занимал высокое положение в иерархической общественной структуре. Именно к нему в полной мере относится термин «добытчик». Причем, в отличие от иных социальных ролей, мастерство охотника зависело только от личных качеств. Лидерские способности вожака, знания и умения были необходимы как на коллективных охотах, так и индивидуальных.
В ходе технического прогресса истинные навыки охотника для лидера стали неактуальны. Осталась внешняя форма. Но пока она востребована, так и будет. Это психологический эффект, вполне вероятно, временный.
То есть те, кто утверждает, что охота в наше время уже атавизм, а мясо можно купить и в магазине, не так уж и не правы?
Не надо путать психологические эффекты и естественные элементы поведения. Для абсолютного большинства охотников реализация агрессии в охоте — норма поведения. И тут мы подходим к очень важному моменту: попытка запретить охоту, навязывание противоестественного мнения, что охота — это зло, неизбежно приведут к серьезному конфликту. Человек тысячелетиями завоевывал главенствующее положение на нашей планете. Сейчас же кто-то хочет сказать: «Хватит агрессии, давайте жить мирно, всех любить, со всеми дружить». Так не бывает. Даже внутри одного биологического вида всегда будет разделение на роли.
Попытка заглушить естественные поведенческие реакции неизбежно проявится в чем-то ином. Стараясь запретить охотиться на животных, не подталкивают ли охотников к опасной черте, когда объектом агрессии станут другие люди?
Можно ли сублимировать желание поохотиться в иные формы?
На мой взгляд, компьютерные игры, пейнтбол, лазертаг и тому подобные развлечения никогда не заменят настоящей охоты. Уж так устроена психика человека, что на подсознательном уровне он чувствует, где игра, а где настоящее. Да и надо ли это? Попытка из здорового человека сделать существо с постоянным чувством вины и не смеющего защитить себя — плохая идея.
То есть страсть к охоте лечить не надо?
Надо не лечить, а воспитывать! Это разные понятия. Достаточно много проблем, связанных с охотой и в последующем влияющих на ее имидж в обществе, порождены несколькими причинами: правовым нигилизмом, отсутствием культуры и элементарной безграмотностью. В идеале решением этих задач должно заниматься все общество. Однако у нас оно расколото и получается, что одна группа — зоо-защитники (кстати, настроенные достаточно агрессивно) — обвиняет другую — охотников — и хочет заставить их жить по своим правилам. Это тупик, который ведет к небезопасному конфликту.
Зоорадикализм — это тоже агрессия, но поскольку в его фундаменте лежат ложные основания, никакого положительного результата ждать не стоит. Когда естественно-научные знания подменяются субъективным эмоциональным восприятием, управлять толпой легче, но это шаг на пути к регрессу.
Я понимаю, что сегодня это практически нереально, но спасение охотников — дело рук самих охотников. Только объединившись и создав реально мощную организацию, можно противостоять зоорадикализму, формировать через СМИ общественное мнение и, самое важное, работать с охотниками. Возрождение охотничьей культуры неразрывно связано с воспитанием и поднятием общеобразовательного уровня.
То, что охотники психически здоровые люди, подтверждают врачи. Причем все — 100 процентов! Ведь каждый охотник, имеющий огнестрельное оружие, в обязательном порядке проходит освидетельствование в психоневрологическом диспансере и получает справку о том, что здоров. Иначе никакого разрешения на оружие не дадут.
"Медицинский вестник" № 42 2019 г.