Счастливый случай никогда не бывает слепым: он очень внимательно выслеживает того, кто заслуживает его больше всех. Можно потом ссылаться на чудо, можно говорить «повезло», а тем временем факт остается фактом: чудо везения положено заслужить. В этом убеждаешься при знакомстве с историей одной невероятной находки. Понимаешь: ни с кем другим такой случай произойти не мог.
Casus improvisus
А ведь ни на что подобное Валентина Заяц, в 2010–2021 годах преподаватель, а потом и директор Витебского государственного медицинского колледжа им. академика И. П. Антонова, а на протяжении 2022 года — заведующая музеем его истории, не рассчитывала. Мечтала, конечно, но не ожидала. Так бывает.
Придя в один из дней прошлой осени в Витебский областной архив для пополнения сведений о преподавателях, которые стояли у истоков учебного заведения, когда оно было еще акушерским техникумом, то есть в 1920–1930 годах (думала сделать в музее что-то вроде аллеи славы), она чисто случайно заглянула в папку с документами Витебского уездного отдела народного здравоохранения. Ничего по нужной теме там не содержалось, это было понятно сразу, и Валентина Ивановна перебирала бумаги скорее машинально, чем целенаправленно.
Интерес мог быть только один: посмотреть, какие вопросы в те годы беспокоили население и врачей. Пролистала половину папки — и интерес сам собой иссяк. Пора было возвращаться к главной задаче визита, а ненужную папку отложить и забыть. Но вдруг при переворачивании очередной бумажки в глаза бросился почерк, который показался Валентине Ивановне очень знакомым…
В музее истории колледжа уже был документ, составленный такой каллиграфией, — список из десяти учащихся самого первого набора, осуществленного Приказом общественного призрения «от ноября 15 дня 1871 года № 2547», который, «соображая учреждение Фельдшерской школы при Витебской больнице с Законом тома ХІІІ устава Общественного призрения о школах при больницах Приказов, находит возможным применить следующие правила для этой школы», а именно: «что школа должна состоять под ведением по части учебной — старшего врача Больницы, а по части экономической — смотрителя Больницы, которые в своих распоряжениях зависят от Приказа»; «что воспитанники принимаются не моложе 12 лет», «что они должны знать предварительно читать и писать по-русски», «что полный курс учения полагается по возможности четыре года и разделяется на два класса» и еще несколько других интересных «что».
«Именной список ученикам, обучающимся фельдшерскому искусству при Витебской городской больнице общественного призрения», открывал поступивший, по всей очевидности, самым первым, в день 3 января 1872 года, Тимофей Щукин из деревни Дворищи Жиробыцкой волости Витебского уезда.
За ним следовали Никита Дорожкин, приступивший к учебе 14-го, Иван Кюге, 17-го, Тимофей Роспашкин, 18-го, Андрей Дашкевич, 30-го, а также присоединившиеся к ним уже в марте Иван Базылев и Евфимий Григорьев и добавившийся в мае Алексей Касперович.
Список составил некто по фамилии, оканчивающейся на «-омович» (начало, несмотря на всю каллиграфию, разобрать невозможно), однако типичная для того времени манера выводить не буквы, но литеры стала поводом задержаться взглядом на найденном документе: живописные завитки спровоцировали «узнавание» почерка. А дальше сработало исследовательское любопытство.
Содержание находки вскоре намекнуло исследовательнице, что почерк показался знакомым не просто так. Это было прошение на адрес Витебского уездного отдела народного здравоохранения, датированное 12 февраля 1924 года.
В самом его начале Валентина Ивановна заприметила очень знакомое имя. Не просто знакомое, а в какой-то степени легендарное — имя самого первого ученика. «Не наш ли это Тимофей Щукин?» — подумала она и с еще большим интересом продолжила читать документ.
«Имею честь покорнейше просить»
«В Витебский уездный отдел здравоохранения отставного медицинского фельдшера Витебского уезда Тимофея Леонова Щукина Прошение.
Желаю поступить на службу фельдшером в Витебский уезд на фельдшерский пункт, хотя: Курино, Храповичи, Веляшковичи, Филятино, Королевщину и проч. А потому имею честь покорнейше просить Витебский Уездрав принять меня на службу фельдшером и заместить на фельдшерский пункт по Витебскому уезду.
При чем долгом считаю присовокупить, что я в последнее время служил фельдшером по Велижскому уезду, а с 15 февраля 1922 года все фельдшерские пункты по Велижскому уезду Велижский Уездрав по сокращенному штату закрыл и фельдшера вышли в отставку без временного пособия и пенсиона.
До 25 августа 1917 г. служил эпидемическим фельдшером от Витебской губернской земской управы, был командирован в пригородные волости Витебского уезда, Королевицкую, Веляшковскую, Вымнянскую, на эпидемию натуральной оспы, потом Черствяцкую волость Лепельского уезда на эпидемию тифа. И местечко Ушачи. На эпидемию дизентерии был командирован в Режицкий уезд и местечко Варкляны, потом в Себеж на тиф, а напоследок был командирован в Велижский уезд на эпидемию натуральной оспы в М. Усвят, а с Усвята — в М. Ильино на эпидемию брюшного тифа.
Копии моих документов при сем представляю, подлинное свидетельство теперь у меня на руках. К сему прошению руку приложил медицинский отставной фельдшер Тимофей Леонов Щукин.
Местечко Ильино на карте 19-го века.Адрес: М. Ильино Велижскаго уезда на имя врача Больницы Льва Борисовича Казарновского — для объявления фельдшеру Щукину.
P.S. При назначении меня на службу фельдшером прошу Витебский отдел здравоохранения выдать мне Открытый лист для проезда до места службы, без которого я не могу по неимению средств доехать на место службы из М. Ильина».
В 1924 году при административно-территориальном переделе между БССР и РСФСР Велижский уезд отошел к Псковской губернии. Так место работы живущего в БССР фельдшера Щукина оказалось принадлежащим РСФСР, и там ему, как жителю уже соседней республики, не могли назначить пенсию. Это и стало причиной его «покорнейшего прошения», поданного в «Уездрав».
После долгой тяжелой службы в очагах эпидемий он готов был вернуться к нелегкой работе. Дальше в папке шел документ, в котором говорилось о положительном решении его вопроса.
Но это были всего-навсего факты, попросту интересные факты из медицинской истории Витебщины, потому что было не вполне ясно, чей этот Тимофей Щукин: тот он или не тот.
По крайней мере, Валентина Заяц не верила, что ей может так повезти.
«Подлинное свидетельство теперь у меня на руках»
Как долго она мечтала найти хоть какой-нибудь документ, рассказывающий о судьбе кого-нибудь из самых первых учащихся школы, ставшей потом политехникумом, позже училищем и наконец колледжем, — иными словами, учащегося учебного учреждения, чью историю она еще в директорской должности раскопала вглубь так, что в один год пришлось отметить два его юбилея: весной 2016-го отпраздновать 95-летие, а осенью — уже 145-летие… И шутка ли — заниматься историческими расследованиями, сидя в директорском кресле. Но многое оставалось неясным...
— Мне было непонятно, почему в Витебской губернии, если верить документам, полученным мною в архивах, история медицинского образования начиналась в 1920-х годах — с истории школы медицинских сестер Красного Креста, переросшей в медицинское училище. Это было настолько неправдоподобно, что не могло не вызвать вопросы: а что было до 1929 года? Никто никого не лечил? И роды не принимались? То, что еще в дореволюционное время в Витебске учили медицинскому делу, стало ясно из биографий двух старых преподавателей: в них значилось преподавание в фельдшерской школе. В какой?
Это был след, под который нельзя было не подкопаться. И за десять лет директорства Валентина Заяц не только добралась до исторически первой даты — 1871-й, но и организовала музей истории колледжа, добилась присуждения ему имени самого знаменитого довоенного выпускника — академика Игнатия Антонова. После таких исследовательских заслуг история Тимофея Щукина просто не имела права оказаться «чужой».
— Он покорнейше просит уездный здравотдел, чтобы после двух лет отставки его опять взяли фельдшером — ради пенсии. И доказывает свою квалификацию тем, что работал на разных участках и везде с эпидемиями самых разных инфекций. И прикладывает к прошению перечень документов. Среди них я нахожу и копию аттестата. И когда на глаза попадаются строки о том, что его предъявитель «состоял фельдшерским учеником при Витебской больнице Приказа общественного призрения», у меня едва не вырывается крик: так, черт побери, не бывает!
Однако счастливый случай, как мы помним, не бывает слепым.
Служивший исполняющим должность
Так выглядели фельдшерские ученики. Таким можно представить себе Тимофея Щукина в юном возрасте.«Предъявитель сего служивший и. д. (так в документах Российской империи сокращалось выражение «исполняющий должность») Велижского уездного фельдшера Тимофей Щукин состоял фельдшерским учеником при Витебской больнице Приказа общественного призрения. Резолюциею 31 января 1875 года, состоявшеюся и утвержденною Вице-губернатором, допущен к временному исполнению должности сельского фельдшера пригородных волостей Велижского уезда 31 января 1875 года.
Подвергался испытанию на звание фельдшера при Врачебном отделении Витебского губернского правления и предложением медицинского департамента от 15 ноября 1875 года за № 9807 утвержден в этом звании, в чем имеется свидетельство от 28 ноября 1875 года за № 2542. Резолюциею Врачебного отделения Витебского губернского правления 4 августа 1877 года состоявшеюся уволен от должности фельдшера согласно заявления с поступлением в военную службу 4 августа 1877 года.
Резолюциею этого же отделения, состоявшеюся и утвержденною и. д. Губернатора Вице-губернатором, назначен сельским фельдшером в Велижском уезде 7 сентября 1878 года. Протоколом того же отделения состоявшимся уволен от службы в отставку 12 июля 1890 года. Наказаниям и штрафам не подвергался, в отпусках не был. О семейном положении сведений не имеется. В чем Врачебное отделение Витебского губернского правления подпись с приложением печати удостоверяет. Гербовый сбор уплочен.
Сентября 12 дня 1897 года.
И. д. врачебного инспектора Славотинский, и. д. делопроизводителя Альхимович».
Штрафам не подвергался, в отпусках не был, о семейном положении сведений не имеется. Сколько лет ему могло быть? От 12 до 16 должно было быть на момент поступления в школу «фельдшерского искусства». Значит, это прошение писал человек в возрасте от 65 до 69 лет. Опытный, трудолюбивый и смелый. Судя по почерку — чувствительная натура. Волевой, аккуратный, уравновешенный. Оптимист.
Exempla docent
Валентина Заяц очень впечатлена тем, что он едва ли не всю свою жизнь работал в очагах опасных инфекций. Судя по архивным документам, санитарно-эмидемическая обстановка на Витебщине в те годы была просто катастрофической: эпидемии холеры, оспы, кори, тифа уносили сотни жизней, а квалифицированного персонала не хватало. Задачу подготовки санитарных работников «спустили» в Витебский губернский отдел здравоохранения только в начале 1920 года.
Документ, подписанный заместителем Народного комиссара здравоохранения Зиновием Соловьевым, имел три страницы предписаний. Надо было изложить положение дел в губернии в ответах по восьми пунктам, включая количество наглядных пособий, лекторов, лекций и аудиторий, домов санитарного просвещения и медицинской литературы в библиотеках, просветительских курсов и музейных выставок — всего того, что может и должно ликвидировать санитарную безграмотность населения.
Позже было издано положение о школе квалифицированного санитарного персонала, подписанное Народным комиссаром здравоохранения Николаем Семашко. На подготовку таких необходимых кадров отводилось всего три месяца, на обучение принимались здоровые юноши от 18 лет, «достаточно грамотные», программа, что называется, под завязку была насыщена дисциплинами и часами теоретических и практических занятий.
Но все это уже в 1920-е годы, когда Тимофей Щукин был уже отставным. А он сражался с инфекциями в совершенно других условиях — когда таких, как он, были еще единицы, и эти единицы перебрасывались из очага в очаг, не имея ни физической помощи, ни профессиональной поддержки. Он был просто герой, этот Щукин, и было бы справедливо, чтобы о нем знали все, кто сейчас осваивает его специальность в Витебском медицинском колледже имени академика И. П. Антонова, получая квалификации фельдшера-гигиениста-эпидемиолога, помощника врача-гигиениста и помощника врача-эпидемиолога. Exempla docent, как говорили древние греки. Примеры учат.