Страх — эмоция определенно негативная. Но почему же тогда так процветают жанры ужасов — от пугающей литературы и фильмов до жутких аттракционов и домов с привидениями? Неужели только потому, что существует немало людей, которые склонны к поискам острых ощущений? Виноваты ли в этом первобытные инстинкты выживания в экстремальных условиях или на самом деле все несколько сложнее?
Дело Хичкока живет и процветает?..
Взять, к примеру, киноиндустрию. Специалисты утверждают, что львиную долю кассовых сборов в кинематографе делают именно хорроры и близкие к ним по духу триллеры. По самым приблизительным подсчетам, этот коммерческий продукт собрал в прокате около 50 млрд долларов. И число подобных лент растет в геометрической прогрессии. А значит, есть спрос?..
Неврологи из Питтсбургского университета (США) в рамках эксперимента организовали свой лабораторный аттракцион с привидениями (результаты опубликованы в журнале Emotion Американской психологической ассоциации). 262 добровольца (139 женщин и 123 мужчины; средний возраст 27,5 года) спустились в подвал, где на протяжении 35 минут их пугали разными реалистичными спецэффектами и тем временем снимали электроэнцефалограммы для изучения активности мозга. Ученых интересовала нейронная реактивность, связанная с добровольным участием в негативных переживаниях с высокой возбудимостью.
Результаты показали, что у участников улучшилось настроение, особенно у тех, кто до эксперимента чувствовал усталость, скуку или стресс. Среди тех, чье настроение пошло на подъем, нейронная реактивность снизилась. А значит, заведомо негативные стимулы могут сработать как позитивные в контексте добровольного участия.
Кроме того, некоторая эйфория после такого опыта может быть адаптивной, поскольку помогает справиться с последующими стрессовыми факторами, сделали вывод авторы эксперимента.
Многие не против воспользоваться возможностью пережить страшную и опасную ситуацию (а точнее, ее суррогат) в абсолютно безопасных обстоятельствах. Любой продукт в жанре ужасов позволяет нам бояться в свое удовольствие — ведь в отличие от реальности мы полностью контролируем условия. Кстати, просмотр хорроров в этом схож с методом экспозиционной терапии, которую могут применять в лечении тревожных расстройств психотерапевты. Такая поведенческая терапия предполагает воздействие на пациента источником тревоги или связанным с ним контекстом (без намерения причинить какую-либо опасность), чтобы преодолеть тревогу или дистресс. Многочисленные исследования показали ее эффективность в лечении таких расстройств, как генерализованное тревожное расстройство, социальное тревожное и обсессивно-компульсивное расстройство, ПТСР и специфические фобии.
А еще просмотр фильмов ужасов — это вполне себе физическая нагрузка, что доказал эксперимент ученых Вестминстерского университета (Великобритания). Они выяснили, что из-за физического напряжения и учащенного пульса при просмотре «ужастиков» зрители «сожгли» немало калорий — когда подсчитали их количество, оно примерно равнялось энергетической ценности небольшого шоколадного батончика.
Кто войдет в дом с привидениями?
Исследователи из Орхусского университета (Дания) пошли еще дальше: они предположили, что рекреационное переживание страха, например, при посещении домов с привидениями, может уменьшить воспаление.
Страх и острые стрессовые реакции являются фундаментальными механизмами выживания, которые активируют адренергическую систему, вызывая жизненно важные реакции «бей или беги».
Возможно даже, организм готовится к вероятной кровопотере. Это предположили ученые из Нидерландов, ранее опубликовавшие результаты своего исследования в The BMJ, которые выяснили, что при просмотре фильма ужасов у испытуемых (молодые и здоровые люди) вырабатывался белок, участвующий в процессе свертывания крови (фактор свертывания крови VIII, антигемофильный глобулин). При этом просмотр образовательных документальных фильмов ничего подобного не вызывал. Разница в уровнях фактора VIII до и после просмотра была выше для фильма ужасов, чем для образовательной ленты (средняя разница значений 11,1 МЕ/дл (95% ДИ 1,2–21).
В то время как хронический стресс связывают с воспалительными процессами, было замечено, что кратковременная активация адренергической системы положительно сказывается на работе иммунитета. Команде исследователей было интересно узнать, как воздействие страха, на который человек идет добровольно, может повлиять на уровень воспаления в организме.
Результаты проспективного когортного полевого исследования опубликованы в журнале Brain, Behavior and Immunity. Среди участников, средний возраст которых составил 29,7 года, было 69 женщин и 44 мужчины. На протяжении всей пугающей экскурсии, которая длилась в среднем 51 минуту, отслеживалась частота сердечных сокращений; уровень страха регистрировался по шкале Лайкерта от 1 до 9 баллов.
Образцы крови были взяты непосредственно перед событием, сразу после него и еще через 3 дня для измерения уровня высокочувствительного С-реактивного белка (hsCRP) и количества иммунных клеток. Воспаление определялось как уровень hsCRP более 3 мг/л.
Двадцать два участника имели явно выраженный хронический воспалительный процесс до испытания. Из них у 18 (82 %) спустя 3 дня уровень hsCRP снизился с 5,7 мг/л до 3,7 мг/л. Общее количество лейкоцитов и лимфоцитов уменьшилось как у участников с воспалением низкой степени, так и у участников со средним уровнем воспаления.
Снижение уровня маркеров воспалительных сигналов среди участников с первоначальным хроническим и скрытым воспалением говорит о том, что рекреационный опыт испуга может смягчать иммунные реакции. Примечательно, что доля участников с низким уровнем воспаления оставалась относительно стабильной: 19,5 % во время испытания и 16,8 % — через 3 дня.
Эти данные согласуются с результатами исследований на животных, которые показывают, что острый стресс может мобилизовать воспалительные клетки, подготавливая иммунную систему к возможной травме или инфекции.
Датский эксперимент позволяет предположить, что добровольные переживания страха могут не только вызывать острые ощущения, но и приносить потенциальную пользу здоровью за счет модуляции иммунных реакций.