Галина Семак тоже всю жизнь торопится. Врач-офтальмолог с почти 40-летним опытом работы, она очень много оперирует. Благодаря ее точным умным рукам тысячи людей смогли улучшить зрение и вместе с ним — качество жизни. А недавно доктор предложила инновационный метод восстановления глазной ткани, что в ряде случаев позволяет и вовсе обойтись без операции. Это ее ноу-хау уже используется в белорусских клиниках.
В прошлом году Галина Семак защитила докторскую диссертацию и сейчас спешит передать свои знания студентам и аспирантам. Она убеждена: подготовить плеяду талантливых думающих офтальмологов не менее важно, чем ее личные успехи как врача и ученого.
Выбор на всю жизнь
Галина Романовна, сегодня белорусская офтальмология — это мировой уровень. Но в начале 1980-х, когда вы выбирали специальность, о новейших технологиях лишь мечтали. Кто вдохновил на этот выбор?
Мои родители очень хотели, чтобы я была врачом. Отец профессор Роман Георгиевич Заяц заведовал кафедрой биологии в Минском мединституте и мог дать хороший совет. Рассматривали разные специальности, но свой выбор я сделала сама.
Когда изучала анатомию, поняла: нет более нужного, красивого и загадочного органа, чем глаз. И уже на третьем курсе решила, что стану офтальмологом.
Так начиналась моя дорога. На шестом курсе прошла субординатуру по офтальмологии, затем интернатуру. Четыре года работала врачом-офтальмологом в 13-й горполиклинике Минска.
Конечно, меня увлекала наука. Поступила в клиническую ординатуру на кафедру офтальмологии БелМАПО (ныне ИПКиПКЗ БГМУ) и осталась там работать на 20 лет. Все офтальмологи страны учились у нас, и я горжусь, что до сих пор могу помочь им в сложных случаях. Ко мне направляют пациентов со всех уголков, и я консультирую, лечу, оперирую.
Девять лет назад перешла на кафедру глазных болезней БГМУ. И здесь, на базе Городского офтальмологического центра 3-й ГКБ имени Е. В. Клумова, начала работу в рамках государственной научно-технической программы. Результат многолетнего исследования — докторская диссертация и новый метод в лечении дистрофических заболеваний глаз.
Первые в мире
Скажите, в чем новизна разработки?
Мы первыми в мире предложили лечить дистрофические заболевания роговицы глаза низкомолекулярным гиалуронатом натрия. Надо сказать, гиалуроновая кислота и раньше использовалась в офтальмологии. Но в зависимости от длины ее молекулы выполняют разные функции.
Наш успех заключается в том, что мы смогли понять и обосновать высокую эффективность именно низкомолекулярного гиалуроната натрия и научились использовать его при лечении очень тяжелых пациентов.
Главное отличие нашего метода — в способности воздействовать на глазные ткани, улучшая трофические процессы и поддерживая прозрачность роговицы. Это особенно важно для пациентов уважаемого возраста, у которых уже имеются начальные изменения и которым предстоит операция по поводу катаракты или других глазных заболеваний.
Низкомолекулярный гиалуронат проникает в глубокие слои роговицы и стимулирует обновление клеток, улучшает кровообращение и питание тканей, снижает воспаление и отек. Он также обладает антиоксидантными свойствами и защищает ткани от свободных радикалов, которые могут повреждать их.
Мы делаем инъекции гиалуроната натрия пациентам с белесыми и рубцово измененными роговицами, с неконтролируемым слезотечением или нехваткой слезной пленки, с отеком роговицы после удаления катаракты или перед вмешательством. И получаем очень хорошие результаты. В ряде случаев наш метод помогает восстановить прозрачность роговицы и улучшить зрительные функции без операции. При этом он не имеет побочных эффектов и осложнений.
Когда без операции можно обойтись
Диплом доктора мед. наук вы получили из рук Президента и во время церемонии рассказали о внедрении нового метода лечения в клиническую практику. Александр Лукашенко тогда задал уточняющий вопрос.
О чем он спросил?
Меня поразило, как точно Александр Григорьевич уловил суть нашей разработки. Когда я начала рассказывать о подготовке пациентов к операции, он заметил: наверное, если вовремя провести курс лечения, то и операции можно не делать.
А ведь именно эта перспектива и делает наш метод таким востребованным! Инъекции гиалуроната натрия иногда дают такое улучшение, что операция может быть отложена, отменена или выполнена с более высоким результатом, нежели без подготовки.
Приятно было услышать высокую оценку нашей работы от Президента — это дорогого стоит.
А как часто отпадает необходимость в операции?
До 10 % пациентов, прошедших курс лечения, получают значительное улучшение зрительных функций. Для пожилых людей, у которых много сопутствующих проблем, это может быть решающим фактором для достижения хороших результатов в будущем.
Но мы продолжаем вести статистику. Я защитила докторскую диссертацию прошлой весной, было много работы по подготовке. А сейчас появилось время подвести итоги. У нас ведь лечились очень тяжелые пациенты, о восстановлении зрительных функций не было и речи — только подготовка к пересадке роговицы. Но и здесь мы видим эффективность гиалуроната натрия — лечение лучше сохраняет прозрачность трансплантата. А у незапущенных пациентов результаты очень хорошие.
К слову, о пересадке донорской роговицы. Поделитесь своим опытом.
В 1999 году я защитила кандидатскую диссертацию, а с 2000-го занимаюсь пересадками роговицы. За это время прооперировала более 700 пациентов. Очень часто это молодые мужчины, которые страдают, например, кератоконусом. Им бы получать образование, служить в армии, работать, но из-за тонкой роговицы и изменения ее формы они не имеют возможности качественно жить. Это значительная группа пациентов со всей страны, которые находятся у нас на диспансерном наблюдении. И многим нужна операция.
Но проблема в том, что выживаемость трансплантата роговицы — 70–80 % за 10 лет. Это значит, что пациенты, получившие пересадку, могут столкнуться с необходимостью повторной операции через относительно непродолжительное время. Оно и понятно: у человека своя ткань имела проблемы, а здесь — чужая. С этого у нас все и началось. Видя, как хорошо проведенная операция вдруг заканчивается помутнением трансплантата, мы и начали разрабатывать наш метод.
Сейчас, благодаря использованию гиалуроната натрия, нам удается сохранять очень высокий процент выживаемости трансплантата. Пятилетняя выживаемость — около 100 %, 10-летнюю смогу проанализировать через пару лет. Наша задача — добиться, чтобы необходимость повторной кератопластики возникала у пациента как можно позже.
Галина Семак с врачом-офтальмологом консультативно-диагностическогоотделения 3-й ГКБ Минска Инной Шмегерко.
Можно ли использовать инъекции гиалуроната натрия для профилактики глазных болезней?
Да, у нас есть целая группа айтишников, которые напряженно работают за компьютером и имеют огромные проблемы с глазами. А капать капли забывают. Кстати, уколов тоже боятся (но только первый раз — субконъюнктивальные инъекции безболезненные). Когда поймут, что препарат реально помогает, приходят с удовольствием.
«Перед операцией снимаю обувь»
Вы работаете с очень деликатными тканями, при этом пациент часто находится в сознании. Расскажите, как проходит современная офтальмологическая операция?
Среднестатистический глаз — 24,19 мм, а роговица — 11–12 мм по вертикали-горизонтали. И в этой зоне мы работаем.
Во время операции я смотрю в микроскоп. Естественно, у меня задействованы руки. При этом моя правая нога управляет ультразвуковой офтальмологической системой (факомашиной), а левая нога — микроскопом. Так я могу двигать его выше-ниже, менять резкость и так далее. Чтобы лучше чувствовать технику, всегда снимаю обувь.
Таким образом, у микрохирурга должны четко работать руки, ноги, глаза и, желательно, голова (смеется). И всем этим нужно умно управлять. Вот почему мы все ведем здоровый образ жизни, занимаемся физкультурой, стараемся быть здоровыми, подвижными, быстрыми. Кроме того, в нашей работе важно сохранять спокойствие и хорошее настроение.
Всегда говорю студентам, которые хотят стать офтальмологами, чтобы они обязательно позаботились о создании хорошей крепкой семьи.
Это даст поддержку, поможет сохранять необходимую концентрацию и спокойствие в такой непростой профессии.
Как другие болезни влияют на здоровье глаз? Бывает ли, что к вам приходит пациент, а вы видите: ему нужна помощь другого специалиста?
Ваш вопрос очень важен для офтальмологии, потому что глаза — индикатор здоровья человека.
Известный метод дедукции, которым пользовался Шерлок Холмс, — офтальмологический. Мы скрупулезно собираем и анализируем все детали, складываем их в диагнозы и целые теории.
Поэтому внимательность, педантичность, склонность к глубокому анализу характерны для офтальмологов. Я говорю студентам: если к вам пришел пациент и вы видите, что у него легкое состояние, нужно проанализировать обстоятельства и подумать, почему его беспокоит глаз и к какому специалисту нужно переадресовать за помощью. Поэтому мы часто работаем вместе с ревматологами, эндокринологами, кардиологами. Во многих случаях патологию первыми замечаем мы — по глазам.
Педагогический талант по наследству
Вы много преподаете. Что стараетесь передать студентам?
Приятно, что многие студенты хотят стать офтальмологами. Они верят в перспективы нашей науки и понимают, что здесь у врача безграничные возможности для развития. Вижу их интерес и привлекаю к участию в экспериментах и клинических разработках. В прошлом году трое моих ребят участвовали в Республиканском конкурсе студенческих работ. И все выиграли! Один участник стал лауреатом, две работы получили первую категорию. Конечно, это очень греет, потому что наши усилия получают огромный отклик.
Учу студентов не только науке, но и отношению к работе. Офтальмологи, даже во взрослой практике, отличаются нежностью, мы часто говорим: «глазки», «реснички», «моя хорошая»…
Стараемся окружить пациентов деликатным, трепетным отношением. Это наши традиции, и их тоже нужно передать молодежи.
Любовь к педагогике мне, видимо, передалась от отца. Как и он, я считаю, что только доброта и искренний интерес могут завлечь молодежь в профессию. Ну что толку ставить двойки или наказывать студентов? Если у меня кто-то опоздал, никогда не ругаю. Приглашаю сесть рядом со мной и включаю в диалог: «А что вы думаете», «Как вы считаете?»… Они за 6 часов у меня так вспотеют от активной работы, что в следующий раз раньше всех приходят. И это хорошо, ведь в нашем деле очень важны пунктуальность и ответственность.
Стараюсь находить творческие подходы. Я ведь столько лет работала в БелМАПО, у меня в аудитории всегда были практикующие врачи — а это серьезный профессиональный разговор.
Я и к студентам отношусь как к врачам — уважительно, по имени и отчеству. Соответственно, говорю, что и они должны себя уважать: выглядеть, звучать и вести себя по жизни как врачи.
В старых книгах написано, что доктором мог быть только человек из богатой семьи. Потому что он должен был полностью погрузиться в науку, не думая о деньгах, мочь купить любую книгу, поехать учиться в другую страну к именитым профессорам. Сейчас необязательно быть богатым, университет предоставляет студентам все возможности. Но суть остается прежней — нужно быть в науке с головой.
Я родилась в тот год, когда мой отец заканчивал мединститут, и знаю всех его сокурсников. Многие из них папины друзья и уже мои пациенты. К сожалению, папа один месяц не дожил до моей докторской защиты и совсем немного — до 60-летия окончания института. Так получилось, что летом вместо него я пошла на вечер встречи.
Такая преемственность и уважительное отношение к старшим поколениям врачей воспитывались в моей семье с самого рождения. И я всей душой стараюсь передать это студентам. Потому что наши отработавшие всю жизнь доктора заслужили самого лучшего отношения и заботы. Мне кажется, если мы говорим о воспитательной работе, то это и есть самое главное — помогать людям, которые рядом с нами.
Галина Романовна, вы профессор, доктор наук, новатор. Чего еще хотите достичь?
Знаете, я все больше думаю о своих учениках. Уже подготовила одного кандидата наук, а сейчас у меня три аспиранта. И моя задача — привести их к успеху.
Мне нравится наблюдать, с каким энтузиазмом они работают и меняются, становятся настоящими исследователями. Если в начале статьи давались им с трудом, то теперь вижу, как все спорится. Радуюсь, что именно с моей подачи они так быстро прогрессируют.
Через какое-то время мы напишем о научной школе профессора Семак?
Конечно, я постараюсь, чтобы мои ученики были успешными не только в науке, но и в жизни.
Мне часто говорили: куда ты торопишься, еще все успеешь. Но время пролетает так быстро! Я ни одному своему ученику не сказала: подожди, не спеши. Всем говорю: торопитесь, живите полной жизнью! Работайте, занимайтесь наукой, создавайте семьи, рожайте детей! Сейчас я доктор наук, профессор, но точно знаю: именно семья поможет выстоять в трудных ситуациях.
Заниматься наукой очень тяжело, но поддержка родных дает уверенность, силы и возможность достичь всего намеченного.
«Стараюсь жить интересно»
Галина Романовна, что такое счастье?
Крепкое здоровье, любящая семья, профессиональные успехи, конечно. И вообще, жить, видеть этот мир — счастье. Иногда бывают неудачи, но ты их преодолеваешь — становишься сильнее, мудрее. И это тоже счастье. Со временем приходит уверенность: справилась здесь, справлюсь и в чем-то другом.
Я очень благодарна всем своим оппонентам за тот драйв, который переживала. Думаю, если бы все в жизни было слишком легко, не пришлось бы так интенсивно работать, не было бы высоких достижений.
В Республиканский офтальмологический центр на базе БелМАПО приезжали люди со всей страны. Я принимала по 30–40 человек в день — и часто это были пациенты со сложной патологией. Но если человек приехал с белорусской окраины, как я могу его не принять? Очень много оперировала, делала пересадки. Тогда и не думала ни о какой докторской, потому что было некогда. Уже здесь, на кафедре глазных болезней БГМУ, поняла, что накопилось опыта на диссертацию.
К счастью, у меня медицинская семья. Муж, свекор, сын, невестка — все врачи, сплоченный коллектив единомышленников. Они всегда внимательны к моим переживаниям. Никогда не упрекнут, если я поздно прихожу с работы, а встретят с пониманием и заботой. Это дорогого стоит.
Стараюсь жить интересно. Я окончила музыкальную школу по классу фортепьяно. До сих пор дружу со всеми своими учителями музыки. И они тоже мои пациенты. Я рада, что сохранились мои школьные ноты. Представляете, как их много (я окончила десятилетку)! Музицирую с удовольствием. Особенно это помогало, когда я писала диссертацию и нужно было немного отдохнуть, переключиться. У меня электронное пианино, наушники, можно играть даже ночью. Наверное, это была самая восхитительная часть работы над диссертацией.
Очень люблю театр. Если случается, что несколько месяцев не была в Большом или в филармонии, чувствую, чего-то не хватает. Надо срочно покупать билеты! Все это и есть счастье, которое дает силы помогать другим.
Ведь только счастливые люди способны творить чудеса!