Записей в трудовой книжке Евгения Юдакова, заведующего самой молодой 11-й подстанцией СМП Минска, много, но учреждение при этом одно. За 13 лет он прошел в службе скорой медицинской помощи путь от санитара до заведующего. Один из самых молодых руководителей столичных подстанций рассказал «Медвестнику» о влиянии окружения, адреналиновой зависимости, пациентах и курьезных моментах своей работы.
Нестандартный выбор
Евгений Юрьевич, врачебную профессию вы выбирали осознанно либо в нее привел случай?
Окончательный выбор помог сделать как раз случай. Хотя еще в сочинениях в младших классах (я этого уже не помню, но мама бережно хранит) я рассуждал о том, как хочу стать врачом. Переломный момент случился в подростковом возрасте. Мне было 14–15 лет, когда на моих глазах произошла авария: машина на большой скорости сбила женщину-пешехода. Я оказался в непосредственной близости и застал последние минуты ее жизни. Помню это чувство, когда хочешь хоть как-то помочь, но ничего не можешь сделать. Это окончательно и бесповоротно утвердило мой выбор.
Санитаром выездной бригады устроился еще будучи студентом. И когда на распределении предложили несколько вариантов и в их числе была скорая медпомощь, мой выбор был однозначен.
Не самый стандартный выбор для выпускника педиатрического факультета. Почему изначально выбрали педиатрию?
Хотел помогать детям. А еще педиатр — врач универсальный. При желании эта специальность позволяет переквалифицироваться во взрослого врача в будущем. А вот окончив лечебный факультет, детским врачом стать уже куда сложнее. Как врач скорой я могу оказывать помощь и детям, и взрослым людям. Хотя в педиатрической бригаде мне работать так и не довелось.
Санитаром я работал на 7-й подстанции под руководством Ирины Цезаревны Рудой. С открытием 10-й подстанции она стала ее заведующей, и интернатуру я проходил уже там. Считаю Ирину Цезаревну одним из своих первых наставников, проложивших мне путь в профессии. В становлении специалиста очень сильное влияние имеет его окружение.
Нельзя замыкаться в себе, наоборот, надо интересоваться всем, спрашивать, искать ответы на какие-то вопросы, не бояться уточнять у коллег и начальства то, что непонятно. Тогда все обязательно получится.
Мне повезло с окружением. Рядом всегда было много грамотных коллег, которые на начальных этапах оказывали неоценимую помощь.
Я поработал чуть больше года врачом выездной бригады, и, видимо, рассмотрев профессиональные качества, меня назначили руководителем смены подстанции № 7. В этой должности я провел около 6 лет. Поскольку руководящую должность занял еще молодым специалистом, практический опыт на тот момент был еще недостаточным. У меня было огромное желание продолжать ездить на вызовы в составе выездной бригады скорой помощи. Эту практику я не оставил до сих пор.
А сейчас, будучи руководителем, советуетесь с коллегами с большим стажем работы или в этом уже нет необходимости?
И спрашиваю, и советуюсь — невозможно всего знать. Это касается как руководства, так и практической работы. Есть действительно сложные ситуации, когда альтернативное мнение точно не будет лишним, когда важно посмотреть на ситуацию с другой стороны и коллегиально найти лучшее решение. Учитывая особенности работы бригады интенсивной терапии, по каким-то экстренным ситуациям вопросов обычно не возникает, а вот то, на что бригады интенсивной терапии обычно не выезжают, может вызвать какие-то затруднения. Например, гинекологические заболевания, с которыми бригады интенсивной терапии сталкиваются довольно редко.
Остался ли в памяти ваш первый вызов в качестве врача скорой помощи?
Хорошо помню ту неординарную ситуацию. Повод для вызова скорой был банальным: боль в животе. Однако по приезде мы увидели, что мужчина находится в состоянии клинической смерти. Это было мое боевое крещение. Реанимационные мероприятия, к сожалению, успехом не увенчались. В воздухе повис вопрос, как близкие умудрились вызвать скорую помощь по совершенно иному поводу. Выяснилось, что про боль в животе диспетчеру сообщили, потому что погибший жаловался на боль в этой области до того, как потерял сознание и упал, а то, что человек без сознания, не упомянули…
Естественно, знай мы эту информацию, приоритет выезда был бы совершенно другим.
Люди «врастают» в нашу работу
С 2020 года вы руководите самой новой подстанцией в столице. Хорошо знали особенности района, который она обслуживает?
Зона обслуживания нашей подстанции охватывает микрорайоны Лошица и Чижовка, а также улицу Маяковского. Наверное, это судьба, потому что до открытия здесь подстанции почти все районы Минска я знал неплохо. Кроме одного — Лошицы. Она была для меня темным пятном. Сейчас здесь знаком едва ли не каждый двор. Однако деление районов по подстанциям довольно условное, в случае необходимости коллеги с других подстанций подхватывают вызовы на нашей территории. Так же как и наши бригады могут поехать на вызов в абсолютно любую точку города.
Команда, с которой начинали работу, была для вас новой? С какими сложностями столкнулись?
Абсолютно новой. Было 4–5 своих бригад, и с близлежащих подстанций — первой, третьей и пятой — ежедневно приезжали и заступали у нас на дежурство еще несколько бригад. В течение нескольких месяцев мы укомплектовали штат и начали работать полностью самостоятельно. Сейчас у нас 11 бригад СМП, в том числе несколько интенсивной терапии и одна педиатрическая. На подстанции, включая совместителей, работают 14 врачей и около 90 фельдшеров.
Сделать команду единой было одной из больших сложностей. Потому что к нам перевелись люди практически с каждой подстанции Минска. Естественно, у всех до этого момента было разное руководство, разные подходы к работе. Это в целом наша работа одинаковая. А в нюансах она сильно отличается. И надо было всех переучивать «под единую марку». Самым сложным было убедить сотрудников в том, что это необходимо. Сейчас у нас слаженная команда и хорошие конструктивные отношения.
Не секрет, что в нашей работе есть и текучка кадров. В основном это происходит за счет молодых сотрудников.
Работа на скорой — хорошая начальная база для молодых специалистов, возможность примерить на себя экстренную работу. Попробовав ее, кто-то не справляется, не находит себя здесь и уходит в другую специальность. Но есть и другая закономерность — если понравилось, затянет надолго, чаще всего на всю жизнь.
Когда к нам на работу приходят молодые специалисты и я впервые с ними беседую, часто уже на этом этапе можно сделать предположение, останется человек после отработки в этой специальности или нет. Хотя бывают и исключения, когда мои предположения не сбываются, ведь люди тоже со временем меняются, «врастают» в нашу работу. Это как раз тот случай, когда ошибаться приятно.
Руководитель в вашем случае — наверняка не тот, кто руководит из собственного кабинета…
Я в принципе слабо представляю себя сидящим только в кабинете. И сейчас беру дежурства, выезжаю в составе бригады интенсивной терапии. В этом есть свои плюсы. Во-первых, поддерживаешь себя в нужной профессиональной форме, постоянно тренируешь клиническое мышление. Во-вторых, видишь работу выездных бригад изнутри, отмечаешь мелкие недостатки и слабые места, стараешься их устранить. И, что немаловажно, показываешь пример своим коллегам, особенно молодым специалистам. Одно дело — рассказать, как нужно делать, сидя в кабинете, или продемонстрировать на манекенах, и совсем другое — когда этот молодой специалист будет выполнять эти же манипуляции на вызове в составе твоей бригады. У нас сменный график работы, поэтому через дежурства со мной проходят практически все сотрудники.
На подстанции оборудован симуляционный класс, где постоянно проводится учеба, ежеквартально сдаются зачеты по санэпидрежиму, сердечно-легочной реанимации, работе с аппаратурой. Это тот обязательный минимум, который должны сдавать все наши врачи и фельдшеры.
Но и мои двери заведующего всегда открыты, поэтому все сотрудники знают, что если есть вопросы, непонятные случаи, они приходят и мы совместно их разбираем.
Как руководитель вы требовательный или скорее лояльный?
Требовательный, время от времени строгий, потому что за свой путь как руководителя я достаточно хорошо уяснил, что просто слова, не подкрепленные какими-то действиями, довольно редко приводят к положительному эффекту. Но если приходится кого-то наказывать, лишать стимулирующих надбавок и премий, то это происходит объективно и справедливо. В принципе, у нас все понимают, за что получают какое-то дисциплинарное взыскание. Поначалу очень сложно было применять такие методы воздействия. Со временем я научился, но до сих пор это самая неприятная часть работы.
Считаю, самое важное в руководстве, как и в наставничестве, это все-таки диалог, а еще лучше — совместная работа.
На что жалуются?
Ваша подстанция недавно перешагнула пятилетний рубеж. В чем вы выросли за это время?
С точки зрения руководителя, основной и самой главной оценкой качества работы нашего подразделения я бы считал отсутствие жалоб. В 2024 году их было минимальное количество, обоснованных среди них не было совсем. С появлением видеофиксации оценить работу сотрудников стало намного проще — персональными видеорегистраторами оснащен каждый врач и фельдшер на смене.
Среди жалоб может встречаться клевета, еще чаще переоценка слов. Люди часто находятся в эмоционально нестабильном состоянии в связи с заболеванием, родственники тоже нервничают, поэтому воспринимают какую-то информацию совсем не так, как она преподносится. Если поступает обращение, создается комиссия, проводится экспертиза и действиям сотрудника дается независимая оценка. Естественно, председатель комиссии не должен быть заинтересован — это руководитель другого структурного подразделения.
Идеальным в нашей работе быть достаточно сложно. Люди ведь не запрограммированные роботы. Но хотелось бы, чтобы ошибки, если и совершаются, были малозначимыми, незаметными, не влияющими на исходы и на здоровье наших пациентов.
А часто ли пациенты благодарят?
Благодарностей намного больше. После оказанной помощи благодарят лично, могут позвонить и сказать спасибо по телефону 103. Естественно, мы не оставляем без внимания обращения критического характера, но и положительные слова обязательно тоже учитываем. Это оценка нашей работы, она любому человеку приятна. На клинических конференциях, которые регулярно у нас проходят, обязательно зачитываем поступившие благодарности.
«Постоянные клиенты»
Есть ли пациенты, которые злоупотребляют вызовами скорой?
Своих «постоянных клиентов» мы узнаем уже просто по адресу. В основном это пожилой контингент, чаще всего одинокие люди. Как правило, с болезнями системы кровообращения. И их можно понять. Мы никому не отказываем, оказываем помощь всем, кто в ней нуждается. Бывает, надо и просто пообщаться с человеком. Работа в бригаде скорой — это еще и очень тонкая психология. Без нее никуда. Важно аккуратно выяснить, что с человеком происходит, грамотно собрать анамнез. Уехав, оставить его в спокойном состоянии.
У нас есть постоянный пациент с судорогами. Диагноз ему установлен, лечение принимает, но как только решает совместить его с чем-то из алкогольных напитков, обязательно случаются судороги. Практически все наши сотрудники с ним уже познакомились, да и он их встречает как родных.
Самая большая категория вызовов, не обусловленных необходимостью, это повышенное артериальное давление. Скорая помощь выезжает на такие вызовы и оказывает необходимую помощь. Но в большинстве случаев можно было бы без этого обойтись, прими пациент лекарства, назначенные ему.
Есть в нашем арсенале и веселые истории: как-то поступил вызов к человеку, лежащему возле подъезда. Вызывали неравнодушные жильцы, увидевшие ситуацию из окна. Приехав на вызов и обыскав все вокруг, бригада не видит пострадавшего, однако находит на указанном месте сверток линолеума. Оказалось, глядя с высоты своего этажа, люди просто перепутали — силуэт свертка напомнил им человеческий. Но разве можно классифицировать это как ложный вызов? Ведь люди действовали из лучших побуждений.
Какие ситуации в работе врача скорой запоминаются лучше всего — потери или победы? Всегда ли удается справляться с эмоциями или работа уже закалила?
Наша работа тесно связана с трагическими ситуациями — смертями, тяжелыми заболеваниями, травмами. Самая страшная ситуация — когда гибнут дети. Детально запоминаются случаи, когда получается вернуть человека к жизни, провести успешные реанимационные мероприятия. За 10 лет врачебной практики в моем личном списке таких случаев чуть больше 10.
Один из факторов нашей профессии — появление со временем какой-то внешней холодности. Но в душе, естественно, сопереживаем. Впрочем, если в случае каждой потери переживать полную гамму эмоций, то к эмоциональному выгоранию придешь быстро.
Есть ли у вас личный рецепт, как его избежать? Переключаетесь на хобби?
Такое ощущение, что работа и есть мое хобби! Нередко приходится забирать ее на дом, задерживаться на рабочем месте. Праздники мы тоже проводим на работе — без участия бригад СМП не может обойтись ни одно городское праздничное мероприятие. Довольно часто руководители подстанций устраивают перекрестные мониторинги, выезжая с проверкой на другие подстанции. Так мы оцениваем готовность в целом службы скорой помощи города к оказанию медицинской помощи.
Домашние всегда рады, когда папины выходные — это действительно выходные. А семейный отдых на даче — лучшая разгрузка.
Для меня выгорание — это не про потерю интереса к работе, а скорее вопрос эмоциональной стабильности. Но в целом наша профессия подразумевает то, что человек должен быть эмоционально уравновешенным, хладнокровным, невозмутимым. Наверное, эти черты характера очень удачно оказались у меня.