Юристов и врачей в семье Евгения Кручёнка примерно поровну. И, выбирая профессию, парень долго сомневался между юрфаком и медицинским. В итоге стал рентгенэндоваскулярным хирургом, а второе высшее получил по специальности «Управление и право». Все это не помешало ему реализоваться еще и как талантливый музыкант, создать свою рок-группу и самому писать для нее песни. Сегодня Евгений Юрьевич делится с читателями «Медвестника» своим творческим и профессиональным «репертуаром».
Загореться идеей
Уже в школе сын врача (мама Евгения — врач-невролог, заведующая неврологическим отделением № 1 МНПЦ ХТиГ) «консультировал» по вопросам здоровья всех своих одноклассников, неплохо разбираясь в определенных медицинских темах…
— С выбором профессии тянул до последнего. Я такой человек, которому надо загореться идеей. Поэтому ждал того самого момента, когда без сомнений почувствую: это оно, — признается врач.
Готовился парень усердно, так как очень не хотел обременять родителей финансово в случае, если на бюджет не пройдет. И все получилось. С первого курса мечтал только о хирургической специальности.
— Доктора знают город по больницам, на базе которых размещены университетские кафедры, — улыбается, вспоминая студенчество, Евгений Юрьевич. — И когда во время учебы начались хирургические циклы, постоять «на крючках», пробиться в ассистенты надо было еще заслужить. Поэтому «лез во все щели». Когда в 10-й больнице дали самостоятельно прооперировать несколько атером на волосистой части головы, восторг был абсолютным!
Хороший средний балл и высокий рейтинг давали молодому человеку право распределиться на любой из потоков, на которые в медуниверситете идет разделение на 5-м курсе. Звали на гинекологический, самый «элитный» на тот момент. Но большой интерес к рентгенологии пересилил. Уже позже Евгений узнал, что есть такая специальность — рентгенэндоваскулярная хирургия, в которой как раз и комбинируется лучевая диагностика с хирургическими техниками.
— Во время моего студенчества невозможно было попасть в такую операционную. Но здесь помогла мама: сводила «на экскурсию» в РЭХ (отделение рентгенэндоваскулярной хирургии, сейчас ангиографический кабинет). Мне показали пультовую, операционную. До сих пор помню первый строгий, исподлобья взгляд заведующего отделением Дмитрия Иосифовича Юрлевича на восторженного меня. Сейчас уже осознаю: ничего тогда не понял, представление о том, что такое эндоваскулярная хирургия, пришло намного позже, — рассказывает Евгений Юрьевич.
Операция как управление машиной
Молодой врач прошел интернатуру и распределился в МНПЦ ХТиГ, хирургическое отделение № 1, брал дежурства в приемном отделении. Через полгода им с однокурсником повезло попасть на переобучение по рентгенэндоваскулярной хирургии. Признается, перестроиться после общей хирургии было нелегко.
— Эндоваскулярная хирургия совершенно другая. Общий хирург видит то, что он делает, и может это потрогать. Не зря говорят, что главный инструмент хирурга — это его палец. А в эндоваскулярной у тебя нет всех этих ощущений. Когда только начинаешь, не чувствуешь вообще ничего, потому что еще не понимаешь, как это работает. В операционной стоишь сбоку от пациента, чаще всего справа, и инструмент «ходит» только в направлениях вперед/назад, еще есть дополнительное вращение по/против часовой стрелки. Вот и весь спектр движений, которые ты можешь сделать. Но при этом выполняются абсолютно разные операции! Поэтому чувствовать инструмент, ощущать, как идет проводник, как по проводнику проходит стент, который может упираться либо идти не туда, начинаешь далеко не сразу, наверное, только через год после того, как подступился к такой хирургии, — объясняет специалист. — Когда подходишь к операционному столу в первые месяцы, ощущаешь мандраж и абсолютное отсутствие координации. С одной стороны, у тебя под рукой джойстики управления операционным столом и рентгеновской трубой, ногой тебе нужно давить на педали и при этом еще работать инструментом, находящимся в пациенте. Итого четыре органа управления, которыми нужно уметь ловко орудовать.
Нашу хирургию можно сравнить с управлением машиной с механической коробкой передач: нужно и руль крутить, и передачи переключать, и на педали не забывать нажимать…
Уже 10 лет Евгений Юрьевич работает в рентгеноперационной с сосудистыми патологиями разной локализации (сосудов головного мозга и коронарных артерий), кровотечениями разного плана, чаще всего гинекологическими либо урологическими, осваивает методику эндоваскулярной установки клапанов, устанавливает микроклипы, входит в состав мультидисциплинарных бригад, родоразрешающих пациенток с врастанием плаценты в стенку матки, выполняя эмболизацию маточных артерий после того, как акушеры-гинекологи извлекают плод.
— Спектр хирургических вмешательств, которые выполняются в нашей рентген-операционной, постоянно расширяется. С этого года занимаемся эмболизацией аневризм артерий головного мозга. Если до сих пор для этого вмешательства к нам приезжали эндоваскулярные хирурги из РНПЦ неврологии и нейрохирургии, то сейчас начинаем работать в этом направлении самостоятельно, — делится хирург.
Легких операций не бывает
В практике хирурга бывают операции, во время которых с одной-двух попыток удается поставить стент, открыть артерию, и пациент на глазах оживает либо отстраивается после выраженного неврологического дефицита и под конец операции начинает разговаривать. Но так случается не всегда.
Рентгенэндоваскулярный хирург объясняет специфику своей работы: тромб можно извлечь двумя способами. Подвести катетер, создать отрицательное давление на обратном конце и обратным током крови засосать его в катетер. Этот способ называется тромбаспирацией. Когда доктор понимает, что тромб плотный и катетер не сможет его захватить, в самом тромбе раскрывают нитиноловую сетку-ловушку — ретривер, жесткости которой хватает для того, чтобы тромб попал внутрь и, как в рыболовной сети, там зацепился.
При тромбэкстракции, когда тромб забирается вместе с ловушкой, происходит воздействие в том числе и на стенку артерии. Чем больше повторений нужно хирургу для извлечения тромба, тем вероятнее микротравма стенки артерии. По словам врача, чаще всего рентгенэндоваскулярные хирурги используют комбинированную технику. Хорошо, когда все получается с одного-двух раз. Это зависит и от плотности тромба: мягкий, более-менее свежий забирается легко, старый и уже сформированный забрать сложнее, а иногда и вообще невозможно.
— Порой на вопрос, ознакомили ли вас с операцией, которая предстоит, приходится слышать от пациентов: «Да, мне сказали, что укол в руку сделают и сердце полечат». Ошибочно думать, что эндоваскулярная хирургия — это панацея, вмешательство без последствий. Легких операций не бывает никаких — ни малоинвазивных, ни лапароскопических, ни открытых. Если сравнивать стентирование коронарных артерий с их шунтированием, то, конечно, восстановление пациента хоть и не моментальное, но очень быстрое. Если мы выполняли доступ через лучевую артерию, то через час после операции человек уже может вставать, ходить, сам себя обслуживать. Это сильно отличается от послеоперационной реабилитации в кардиохирургии. Но с другой стороны, если что-то во время нашей операции идет не так и случаются осложнения, то это не менее грозная проблема, чем осложнения в кардиохирургических операциях, — рассуждает хирург. — Я очень сомневающийся человек, часто перепроверяю себя. Если пациент в стабильном состоянии, ему выполнен диагностический этап, и я вижу заполнение сосудов, стараюсь, пока инструменты с диагностических меняются на операционные, взять паузу на обдумывание. Прикидываю, что можно выбрать из инструментария, какую технику лучше использовать и с какими сложностями могу столкнуться в каждом из выбранных вариантов. С учетом того, что я повидал уже много разных ситуаций и в своей практике, и в практике коллег, понимаю, что мнимое благополучие на любом из операционных этапов может очень быстро закончиться.
Но в экстренной ситуации, когда все под руками горит, когда пациент изначально в тяжелом состоянии, на грани жизни и смерти, сомневаться времени нет, решение приходит быстро.
Мама Евгения Юрьевича заведует в центре неврологическим отделением, где проходят лечение пациенты с патологией сосудов мозга. Жена — врач лучевой диагностики. Сложился целый семейный подряд: сначала мама предоставляет ему пациентов на операции, потом он возвращает их ей обратно уже здоровыми. С женой тоже профессионально пересекается в момент обследования пациента.
В последнее время врач много работает над диссертацией. Предметом научных интересов стала разработка нового препарата для эмболизации вен печени. Это совместная идея хирурга и его научного руководителя, доктора мед. наук, профессора Алексея Михайловича Федорука.
Авторская музыка
Параллельно с медицинской историей в жизни хирурга развивается еще и музыкальная. Еще в школьные годы он пел в группе Long way. С первого курса университета присоединился к студенческой бригаде «Панацея», объединяющей творческих ребят лечебного факультета. Там познакомился с музыкантами, которые выступали на студенческих концертах. В основном играли рок и фанк.
— Выступали в холле перед актовым залом. На сцену вышли только пару раз, после чего режиссеру надоело перестраивать после нас звук, и он отправил нас «лабать» в холле. Но нас это не смутило. Прекрасно игралось и там, — вспоминает Евгений Юрьевич.
Когда по разным причинам группа развалилась, парень решил попробовать свои силы в кавер-бэнде. Так стал фронтменом в группе «25-й кадр». Артисты набрали репертуар и стали выступать на свадьбах, корпоративах и банкетах.
— «25-й кадр» случился на 3-м курсе университета. Но музыка совершенно не мешала учиться. Наоборот, это был и остается самый комфортный для меня вариант отдыха и разгрузки. Я всегда учился очень ответственно. И во время подготовки к сессиям, когда от учебников и конспектов отвлекаешься только чтобы поесть, музыка стала замечательным способом не сойти в таком режиме с ума, — признается поющий доктор.
Уже в интернатуре была победа в телевизионном конкурсе «Академии талантов» на ОНТ, работа в кавер-группе Monako. Но мечта об авторской музыке не оставляла, и 3 года назад Евгений нашел единомышленников и собрал свою рок-группу The Wolf Party Tonight.
Над авторским материалом работают вместе с гитаристом: вдвоем ребята пишут музыку, Евгений создает англоязычные тексты. Профессиональных музыкантов в коллективе нет, но есть профессиональные любители! Компанию хирургу составляют айтишник, логист и финансист.
Два года назад The Wolf Party Tonight выпустили первый мини-альбом, готовятся к выступлениям. Записали пять песен и один инструментал. Первая из них стала единственной в репертуаре группы, слова для которой появились еще до музыки.
— Сразу была только идея композиции, которую накануне обсудили с басистом. И в совершенно неподходящий момент, пока косил на даче газон, в голове сложился припев. Еще за час написал остальное, — делится музыкант. — Для последующих песен из альбома вокал и текст писались уже под готовую музыку. Честно говоря, никогда раньше не думал, что получится писать песни на английском. Но все вышло. Хороший русскоязычный текст, который бы гладко ложился под зарубежного плана рок, написать сложно. Русские слова длинные, и уложить их под нашу музыку тяжелее. Попытки у меня были, но на выходе получается не совсем то, что нужно. Хотя идею русскоязычной песни не оставляю.
Каждая из песен, написанных музыкантом, — это конкретная история, в которую вложены либо свои переживания и жизненный опыт, либо выдуманный, сказочный, но при этом целостный, как литературное произведение, сюжет.
Песня Black Letter Rosie, над которой музыканты работают сейчас, — история про девочку, которая каждый день пишет себе черные письма, потому что на утро она все забывает и начинает с чистого листа, не помня, кто она, чем занимается и кто ее друзья. Для того, чтобы все это не забыть, она оставляет себе письма-памятки.
«Убойные гитары» для дочки
Несмотря на занятость в профессии, научную деятельность и творчество, время, по признанию Евгения Юрьевича, находится и на домашние дела.
— Максимально, насколько могу, стараюсь помогать супруге. Завтра, например, жена на дежурстве в клинике, я буду в роли кормящего отца. Ладим с дочкой чудесно, нам всегда есть чем заняться. Она самая преданная поклонница моего творчества! Ей очень нравится рок, часто просит включить «что-нибудь, где такие классные убойные гитары». Хотя не подумайте, что она на нем росла. Все-таки колыбельные мы исполняли ей в классическом варианте, — смеется врач. — Я не только вокалист, играю на гитаре. Дворовым аккордам начинал учить папа, позже игрой на гитаре, как и вокалом, стал заниматься с преподавателями.
Кстати, его отец, будучи доцентом кафедры системного анализа и компьютерного моделирования БГУ, кандидатом физико-математических наук, тоже писал стихи, а еще долгое время был редактором белорусской лиги КВН.
Евгений Юрьевич признается: ни разу не посещали мысли, что нужно выбрать что-то одно — музыку либо медицину.
— Мне даже сложно сказать, что из этих двух занятий поставил бы на первое место. И то, и то — мое призвание. Но медицине я, конечно, уделяю больше времени. Поэтому пока сильно ощущается, что на второе увлечение его не хватает, — признается музыкант.
«Музыка для меня — не самолюбование, а способ поделиться своими мыслями и переживаниями, заставить людей подумать. И попытка что-то поменять в лучшую сторону».
Он самый строгий критик собственного творчества.
— Технологии в записи музыки сейчас доступны абсолютно любому человеку: дома за компьютером у тебя есть все необходимое для этого. Поэтому музыки не очень высокого качества выпускается бешеное количество, с хорошей смысловой нагрузкой — намного меньше, — подчеркивает Евгений Юрьевич. — Мы небыстро выпускаем песни потому, что я оттачиваю каждый фрагмент, каждую ноту, каждый кусочек песни до такого состояния, чтобы ни к чему нельзя было придраться. И когда я сам получаю удовольствие от своих же песен, то горжусь той работой, которую мы проделали.