На долгожданную встречу с дочерью на космодроме Байконур мама нашей героини привезла игрушку-талисман — Незнайку в скафандре. Сегодня этот персонаж книг Николая Носова ждет встречи со своей хозяйкой на орбитальной станции на высоте 400 км над Землей. О детской книге, вырастившей взрослую мечту, философии космоса и преодолении себя наш разговор с Анастасией Ленковой, врачом — детским хирургом и белорусским космонавтом, вошедшим в состав дублирующего экипажа для полета в космос.
Во время торжественной церемонии чествования белорусских космонавтов Президент Александр Лукашенко искренне поблагодарил Анастасию Ленкову:
«Ты молодец, все испытания, как и первый космонавт, прошла с честью. Я это точно знаю. Конечно, знаю, что ты переживала (я бы тоже переживал), когда ты в одном шаге от своей мечты и получается немножко по-другому. Но ты держалась достойно. А наработанный опыт, обещаю, не пропадет. Мы приложим все усилия, чтобы твой опыт и твоя мечта сбылась».
11 апреля 2024 г.
О невесомости и загадках космоса
Анастасия Андреевна, уверена, что с игрушкой-талисманом связана история из детства. Чем она для вас дорога?
Книга Николая Носова «Незнайка на Луне» и одноименный советский мультфильм были одними из самых любимых детских произведений. Именно с них зародилась мечта испытать на себе невесомость, полететь в космос, на Луну, войти в контакт с другой цивилизацией… Всегда была очень любознательным ребенком, и космос меня так манил! Незнайка — символ детской мечты, к которой удалось прикоснуться во взрослом возрасте.
Кстати, когда коротышки возвращаются на Землю, в мультфильме звучит песня Ромашки, которая так запала в душу в детстве, что до сих пор находится в моем плейлисте. У космонавтов ведь есть традиция: в период предстартовой подготовки каждый из членов экипажа составляет список самых любимых песен. И в момент перед стартом, когда системы на корабле проверены и есть около часа свободного времени, чтобы психологически разгрузить экипаж, им ставят песни из этих плейлистов. Я тоже задумывалась, какие бы песни хотела слушать перед полетом. Одна из них — та самая песня Ромашки.
А чем уже взрослую Анастасию привлек космос — тяга к неизведанному, связанный с медициной интерес или что-то еще?
Мечтая о космосе детьми, мы представляем себе дальний полет, другие планеты, межзвездные пространства… В общем, сплошную космическую романтику.
Повзрослев, я переключила интерес на более философские вопросы: одни мы во Вселенной или нет? как работают там законы физики? можем ли мы изменять пространство и останавливать время? Пыталась разобраться в общей теории относительности, квантовой механике, теории струн.
Помните известное изречение Сократа: «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю»? Оно как нельзя лучше подходит к этой ситуации. Ощущение, будто бы уже приближаешься к разгадке и находишься на волосок от нее, но за ней опять новые тайны и столько неизведанного — это подстегивает идти дальше…
Расскажите, пожалуйста, как решились на участие в отборе в космический полет? Как к этому решению отнеслась семья?
Семья очень поддерживала и верила в меня, потому что на протяжении долгого времени они видели мое искреннее желание и интерес к изучению космоса. А началась вся эта история совершенно неожиданно.
После суточной смены в хирургическом отделении РНПЦ детской хирургии заведующий предложил нескольким врачам подойти на собеседование к руководству. Кандидатов в космонавты, как потом выяснилось, искали по многим государственным учреждениям. Были определенные требования к претендентам, разработанные Национальной академией наук Беларуси. Среди тех, кто подходил под эти требования, оказалась и я. На собеседовании меня так и спросили: «Не хотели бы полететь в космос?».
Это было так неожиданно услышать в медицинской клинике, но настолько созвучно с внутренними целями, что в один момент даже показалось, будто кто-то читает мои мысли. Я очень сдержанно ответила: «Хочу», пытаясь скрыть восторг, чтобы не спугнуть такой шанс. А когда вышла из кабинета, первым делом стала звонить маме и эмоционально рассказывать про такое предложение.
Дальше все развивалось достаточно быстро: выбранных кандидаток госпитализировали в больницу на медицинское обследование согласно требованиям, разработанным врачами в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. После того, как мы прошли медицинский отбор, начались собеседования в НАН, Администрации Президента.
Из более чем трех тысяч белорусов для подготовки в Звездном городке в итоге отобрали шесть девушек. Какие взаимоотношения наладились с другими претендентками?
Все очень достойные девушки, профессионалы своего дела. Среди кандидаток была моя коллега врач-акушер-гинеколог Ольга Герасимова, судебный эксперт, две бортпроводницы и младший научный сотрудник Института физико-органической химии НАН Беларуси. Мы очень хорошо общались, собирались вместе, делились впечатлениями и переживаниями, поддерживали друг друга. Когда для дальнейшей подготовки выбрали нас с Мариной Василевской, мы периодически переписывались с остальными, а последний раз виделись в апреле на встрече с Президентом. Там удалось пообщаться, обменяться впечатлениями о проекте и жизни после него.
Что больше всего запомнилось из времени пребывания в Звездном городке, а что из этого стало самым сложным, вашим личным преодолением?
Навсегда в моем сердце останутся люди, с которыми мы общались и работали в центре подготовки космонавтов — преподаватели, инструкторы и коллеги-космонавты. Их искреннее желание помочь в любых обстоятельствах, поддержать, их готовность верить в тебя… Это очень ценно, когда на твоем пути к мечте встречаются те, о каждом из которых можно написать целую книгу.
Я тяжело переносила удаленность от родины и семьи. А продолжительные насыщенные тренировки, которые длились порой по 8 часов, на протяжении которых все находятся в скафандрах и не могут выйти, пока не отработают тренировку полностью, — это действительно испытание на преодоление себя, отнимающее много сил.
Новым для меня и довольно трудным стало освоение устройства сложных систем, за эксплуатацию которых я как член экипажа несла ответственность. Хотелось отработать достойно, сверх того уровня, который от меня требовался, поэтому вспоминала основы математики и физики, чтобы разобраться с этими системами, вникнуть, как они функционируют. Многие технические моменты нам как участникам космического полета даже и не требовалось знать, но я упорно вникала в суть, была сильнейшая мотивация ощущать себя полноценным бортинженером.
В состав моего экипажа входили космонавт Роскосмоса Иван Вагнер (командир экипажа) и астронавт NASA Дональд Петтит (бортинженер).
Экипаж Анастасии Ленковой: в центре — космонавт Роскосмоса Иван Вагнер (командир экипажа), справа — астронавт NASA Дональд Петтит (бортинженер).
Осенью они отправятся в полет, так как дублирующий экипаж всегда вылетает следующим.
Надеюсь, что пилотируемая космическая программа с участием белорусов будет продлена. Я вижу большой интерес и поддержку нашего Президента, который на встрече с космонавтами отметил, что будет делать все, чтобы космическая программа развивалась вместе с развитием международного сотрудничества.
Самое запоминающееся событие из периода подготовки — полет в невесомости на самолете-лаборатории Ил-76 МДК. Он поднимается до высоты в 6 километров, потом под углом в 45 градусов — еще до 9 километров, и затем резко снижается. В этот момент, буквально на 25 секунд, наступает невесомость.
Расскажите, пожалуйста, что это за чувство? С чем можно его сравнить?
У меня было ощущение, что меня забросили в воздушный бассейн, притом вниз головой, потому что в невесомости кровь больше приливает к верхней половине тела. Первым делом ты пытаешься за что-то ухватиться, руками и ногами стараешься придать себе направление, как при плавании в бассейне. Мозг не сразу понимает, что здесь воздух, а не вода, и такая тактика не работает. Надо четко понимать, в какой точке ты хочешь оказаться, и соответственно рассчитывать, откуда, чем, под каким углом и как сильно тебе стоит оттолкнуться.
У нас было 2 полета по 10 режимов каждый. Второй из них — уже в скафандре. Мы учились надевать и снимать его, отрабатывали действия с грузами, в передаче и приеме которых в условиях невесомости тоже есть свои нюансы.
Все переносят такие нагрузки по-разному, кому-то становится очень плохо. Мы прошли испытание прекрасно, чем приятно удивили инструкторов, переживавших, что девушки окажутся слабее. И настолько вошли во вкус, что даже просили дополнительные полеты сверх запланированных программой.
А при подготовке относились ли к девушкам снисходительнее, чем к мужчинам? Например, в плане физических нормативов.
Хоть нормативы были для всех одинаковыми, но оценка для прохождения у девушек немножечко ниже, чем у молодых людей. Все-таки в силу своих физиологических особенностей женщины более хрупкие. Что касается меня, я всегда поддерживала хорошую физическую форму, с детства занималась легкой атлетикой, фитнесом.
В дублирующем космическом экипаже была одна женщина. Какие-то сугубо женские обязанности на вас возложили?
Женщина в каком-то смысле украшение, «изюминка» любого экипажа. И, наверное, главная ее задача — настрой и эмоциональный комфорт команды.
Конечно, приветствуется, но не вменяется в обязанность, например, «накрыть на стол» на МКС, хотя как такового приготовления еды там нет: блюдо надо либо просто разбавить водой, либо разогреть в электронагревателе.
А если серьезно, никаких гендерных либо любых других различий в плане обязанностей быть в космической экспедиции не может. Все работают наравне.
О космосе в хирургии…
Поговорим о «земной» профессии. Тяга к хирургии была такой же сильной и осознанной, как и к космосу?
Я всегда мечтала заниматься каким-то благородным делом. И, наверное, сама предопределила свою судьбу еще в детском саду, когда во время съемки видео на вопрос оператора, кем хочу стать, когда вырасту, вдруг ответила: «Ведущим хирургом». В дальнейшем никаких сомнений не было: углубленное изучение химии и биологии в школе, педиатрический факультет БГМУ, где с первого курса четко понимала, что буду именно детским хирургом.
Держать хрупкую ниточку жизни ребенка и делать все для того, чтобы она не оборвалась, — очень тонкое и одновременно максимально ответственное дело. И ведь дети — самые благодарные и искренние пациенты. Работа с детьми не сравнится ни с чем!
До подготовки к полету вы работали в отделении экстренной хирургии РНПЦ детской хирургии…
Мне нравится это состояние, когда ты буквально спасаешь жизнь, работая в самых экстремальных условиях. Здесь нужно быстро и правильно принимать решения, как и в космосе, быть с холодным рассудком, эмоционально стабильным, психологически устойчивым.
Распределиться в РНПЦ детской хирургии было непросто. Возможно, тому, чтобы меня заметили, поспособствовала научная деятельность, которой я занималась еще студенткой. В одной из работ я исследовала акушерские и перинатальные факторы риска развития некротизирующего энтероколита у недоношенных новорожденных. С ней выступала на конференции в Нидерландах, а на конференции-конкурсе, прошедшем в берлинской университетской клинике «Шарите», моя работа вошла в шестерку лучших из 270 научных работ.
В одной из зарубежных поездок я познакомилась с профессором кафедры биологической физики Йоркского университета и попросила взять меня на стажировку. Он не отказал. В лаборатории Йоркского университета я выполняла молекулярное клонирование и изучала слияние представляющих интерес белков с флуоресцентными метками GFP и mCherry.
Мы нанизывали флуоресцентные метки на интересующие нас белки в дрожжах из класса сахаромицетов, а потом использовали микроскоп сверхвысокого разрешения со сделанными на заказ люминесцентными лампами для отслеживания этих белков в живых клетках на уровне одной молекулы. С помощью такого оборудования мы могли отследить, в каких структурах находятся заранее помеченные белки. Надеюсь, этот опыт поможет мне в дальнейшей научной деятельности.
Знаю, что помимо прочего вы изучали еще и лучевую диагностику…
Да, наш центр закупил компьютерный томограф, и появилась возможность обучиться лучевой диагностике. В целом для хирургии, а тем более для экстренной, КТ — незаменимый диагностический инструмент.
Я прошла обучение и получила квалификацию врача — лучевого диагноста. А в 2022 году поступила в ординатуру лучевой диагностики на базе БелМАПО (сейчас ИПКиПКЗ БГМУ). В этот же период меня в качестве ассистента пригласили преподавать на кафедру нормальной анатомии, и чуть позже я поступила в аспирантуру по специальности «Анатомия человека», где сейчас и обучаюсь. Когда действительно интересно, совмещение обучения и работы перестает быть сложным. Это всего лишь вопрос правильно расставленных приоритетов.
Про преодоление во время космической подготовки мы поговорили. А был ли случай, который стал личным преодолением в работе детским хирургом?
Думаю, это тот момент, когда ставишь диагноз вразрез с клинической картиной. Ощущение, когда вроде бы и «клиника» не подходит, но у тебя есть внутреннее чувство, интуиция врача, настаиваешь на операционном вмешательстве — и по итогу выставленный тобой диагноз подтверждается.
Года 3–4 назад к нам поступил мальчик первого года жизни. В анамнезе ребенка — вялость, спастические боли в животе, температура 39, многократная рвота. Ребенок был цвета мрамора. При этом живот при пальпации достаточно мягкий. Малышу делали рентген ОБП и УЗИ, но ни одно из исследований не выявило диагностических признаков, которые говорили бы о непроходимости кишечника. Однако общее состояние ребенка было тяжелым, и его сразу же госпитализировали в реанимацию.
Впоследствии сделали лапароскопическую диагностику, во время которой и увидели некротизированную кишку. Диагноз, который оказался у пациента в итоге, — ВПР: дивертикул Меккеля, осложненный заворотом и некрозом подвздошной кишки и общим фибринозно-гнойным перитонитом. После этого случая я задумалась, насколько сложно устроен организм ребенка, и как неочевидны иногда могут быть серьезные заболевания! Врачам, особенно работающим с детьми первых лет жизни, нужно уметь чувствовать детей руками и внимательно оценивать глазами, а еще обязательно иметь интуицию, некое предчувствие. Специалисты, ощущающие «подвох» на интуитивном уровне, — для меня хирурги высшего класса.
По вашим ощущениям, похожи ли чем-то профессии хирурга и космонавта?
Нужно обладать очень схожими качествами, чтобы быть успешным в этих двух, казалось бы, совсем разных профессиях. Я бы сравнила организм человека и космос.
Организм, как и космос, таит в себе множество загадок и вопросов. И хирург, как и космонавт, пытается найти на них ответы.
С этим, как мне кажется, и связана схожесть двух профессий. Еще хирургию и космонавтику роднит желание принести максимальную пользу человеку, ответственность, скрупулезность и решительность. По сути, хирург — тот же космонавт, но для него космос заключен в теле человека. Но, на мой взгляд, ответственность врача на порядок выше, чем космонавта. Космонавт идет на осознанный и добровольный риск, он несет ответственность за себя, иногда за коллег по полету. А хирург отвечает за жизни людей…
… и хирургии в космосе
Знакомили ли вас с тем, какие исследования в области медицины и биологии проходят сейчас на МКС? Какое из актуальных научных исследований вызвало у вас как представителя медицинской профессии наибольший интерес?
Отмечу, что с удивлением узнала, что 60 % фундаментальных научных исследований, проходящих на МКС, относятся к космической физиологии и биологии. Так две интересующие меня области, медицина и космос, переплетаются на МКС.
Когда мы отправлялись на подготовку в Звездный городок, уже имели общее представление о том, какой будет научная программа. А в центре подготовки космонавтов обсуждали ее детально и отрабатывали необходимые для ее выполнения манипуляции на тренажере российского сегмента МКС.
Многие из космических экспериментов долгоиграющие, они выполняются годами, а некоторые даже десятилетиями. Две самые интересные для меня темы — эксперимент российской научной программы «Перепел» и опыты по магнитной биофабрикации.
Первое живое существо, которое появилось в космическом пространстве, — это птенец японского перепела. Это произошло еще в 1990 году на станции «Мир». Но у развившихся в условиях космоса эмбрионов и птиц обнаружились различные патологии — изменения в костно-мышечной системе, патологии глаз и вестибулярного аппарата.
Стало понятно, что жесткие условия внеземного пространства губительно влияют на этих живых существ, но что именно является ключевым фактором — невесомость, космическое излучение или изменение электромагнитного поля, — ученым предстояло выяснить.
В 1999 году в ходе эксперимента вылупившиеся птенцы размещались в центрифуге, которая как бы создавала искусственную, будто земную, гравитацию. Это дало положительные результаты. Сейчас на МКС провели опыт, сфокусированный только на эмбриональном развитии живых существ. В ходе испытаний ответственный за этот эксперимент космонавт регулярно переворачивал яйца в отсеке с гравитацией на 180 градусов, как делала бы это наседка. На определенных стадиях развития эмбриона яйца извлекались из инкубатора и в специальном герметичном устройстве фиксировались в растворе формальдегида. Застывшие эмбрионы ученые изучают, чтобы понимать, на какой стадии происходили патологические изменения.
Это как раз эксперименты на далекую перспективу. Но от результатов опыта будет зависеть дальнейшее понимание, сможет ли человек рождаться здоровым вне Земли.
Еще один — «Магнитная биофабрикация» — проводился с использованием технологии 4D-биопечати, ученые должны были получить эквиваленты трубчатых органов. Исследование проходило на МКС сейчас, и ученые уже изучают полученный материал на Земле. В ходе опыта кюветы с биологическим материалом помещали в биопринтер, где выставленный температурный режим приводил к тому, что структура принимала трубчатую форму.
В перспективе планируется, что напечатанными таким образом полыми органами будут сосуд, уретра либо мочеточник. В целом опыты по магнитной биофабрикации ведутся с 2018 года. Таким образом были напечатаны ткань щитовидной железы и хрящевая ткань. Успех этого эксперимента способствует развитию такой перспективной отрасли, как биомедицина. И тогда мы сможем печатать ткани и органы человека как на Земле, так и в космосе, что может быть необходимо, например, в период длительных космических полетов.
Отталкиваясь от вашего рода деятельности, насколько реальна, например, космическая хирургия?
Если говорить о длительных космических полетах, незаменимый, на мой взгляд, момент — наличие возможностей для проведения экстренной хирургии на борту.
В дальней перспективе, когда космонавты будут летать на лунную станцию, на Марс, неизбежно, что экстренная хирургическая помощь будет нужна экипажам. Это направление, которое наверняка будет развиваться.
О вере и суевериях
Работа хирурга трудоемкая, тщательная, даже ювелирная. Какие из качеств, которыми обладаете благодаря основной профессии, пригодились во время космической подготовки?
Можно много говорить о позитивных качествах, которые способствуют успеху в деле, и эти качества присущи не только врачам или космонавтам, но и всем людям: целеустремленность, упорство, настойчивость, любопытство.
Но основные, на мой взгляд, двигатели успеха — это уверенность в правильности выбранного пути, принятых решениях, вера в себя и в достижение поставленной цели… Я очень целеустремленный человек, и четко расставляю приоритеты для того, чтобы постепенно, маленькими шагами, уверенно идти вперед.
А еще нельзя не сказать о том, какое огромное положительное влияние оказывает вера и поддержка родных и близких людей — тех, кто дорог, тех, кого любишь. Это придает силы и энергию даже тогда, когда кажется, что ничего не получится, когда готов опустить руки…
Главное не сдаваться в случае неудачи. Иногда неудача, наоборот, приближает тебя к успеху, потому что каждый раз ты получаешь опыт, и даже по теории вероятности твои шансы вырастают!
Врачи в большинстве своем несуеверные люди. А что насчет космонавтов? Есть ли у них традиции и предубеждения? Успели ли вы к ним приобщиться?
Как ни странно, космонавты очень суеверны. Что ни шаг — традиция, каждую из них строго чтут со времен полета Гагарина. Перед отъездом на Байконур экипажи возлагают цветы на Красной площади у места погребения великих летчиков, космонавтов и конструкторов. Потом посещают домик Сергея Павловича Королева на ВДНХ, обязательно пьют там чай из красивого сервиза того времени, и на удачу перед полетом делают фотографию на скамейке перед домиком около дерева, на стволе которого Сергей Павлович своей рукой прибил найденную случайно подкову.
В день отъезда на Байконур руководство ЦПК, космонавты и родственники экипажа встречаются в Белом зале на прощальном завтраке, желая экипажу штатного полета. Строго следят за тем, чтобы основной и дублирующий экипаж летели на разных самолетах и впоследствии всегда передвигались на разных транспортных средствах. На Байконуре посещают музей истории космодрома, домик Королева и Гагарина, поднимают флаги наших стран, сажают дерево на аллее космонавтов (а те, кто летит не впервые, поливают посаженные ранее деревья).
Выходя из номеров гостиницы на Байконуре, члены экипажей расписываются на двери и обязательно оставляют ее открытой. Из гостиницы выходят под песню «Земля в иллюминаторе»…
Эту фотографию Анастасия Ленкова подписала специально для журналиста «МВ».
Смотрите ли вы фильмы про космос и на медицинскую тематику? Какие с большим интересом?
Я люблю фильмы «не на один раз», над которыми нужно подумать. Самый завораживающий на космическую тематику, который пересмотрела не единожды, — «Интерстеллар». Еще среди тех, которые очень понравились, — российские фильмы «Время первых», о преодолении трудностей, борьбе с собой, и «Вызов». Как раз моя тема — хирург в космосе.
Что касается фильмов на медицинскую тематику, когда уже работаешь и понимаешь, как это все устроено изнутри, нестыковки в художественных фильмах заметно снижают градус интереса. Но в свое время, еще будучи старшеклассницей и студенткой первых курсов меда, я очень любила смотреть сериал «Доктор Хаус». Хоть у нас с главным героем и разные специализации, любопытство и желание разгадать тайну роднит.
Если бы представилась такая возможность, сменили бы врачебную профессию на космическую?
Я врач-хирург, к чему шла долго и упорно, и никогда не смогу отойти от медицины. Но и космос — это моя мечта, а теперь и, не побоюсь сказать, часть меня, моя жизнь!