В 2020 году Беларусь заняла 27-е место в мировом рейтинге пьющих стран. По данным ВОЗ, средний белорус начиная с 15 лет выпивает 11,2 литра алкоголя в год. Национальная статистика, ориентируясь на все группы населения, говорит о 9 литрах. Такой уровень потребления алкоголя не только несет угрозу здоровью человека, но и влияет на последующие поколения. «Медвестник» узнал у врача-психиатра-нарколога, заведующей наркологическим отделением Минского областного клинического центра «Психиатрия — наркология» Татьяны Маттар о том, почему белорусы выпивают и можно ли их от этого отучить.
Алкогольные традиции
Если на душе праздник — его нужно отметить, грусть-тоска — срочно выпить, жизнь стала пресной — пьем со скуки. Откуда у белорусов такая страсть к выпивке? Ее можно объяснить с точки зрения истории и народных традиций?
Страсть эта у белорусов очень давняя. Но столетия назад они предпочитали другие по крепости напитки и относились к процессу тоже по-другому.
Самым популярным горячительным напитком тогда была слабоалкогольная медовуха. Она делалась из водного раствора меда, крепость не превышала 12 градусов. Пчел в Беларуси всегда было много, и почти каждая семья производила медовуху для себя. Пива белорусы не знали до знакомства с германскими племенами. Пиво производилось чаще всего в корчмах, делалось на закваске и было нестойким, поэтому и употребляли его сразу — сколько наварили, столько и выпивали.
Во времена ВКЛ на нашу землю пришло «горелое вино». Делалось оно из пшеницы и хоть и называлось вином, таковым на самом деле не являлось: «шляхетное вино» было крепостью 47–56 %, а «крестьянское» — послабее и имело мутную консистенцию. На его основе делались разнообразные наливки и настойки. Некоторые тогдашние алкогольные «бренды» мы знаем и сегодня, например, знаменитую «Крамбамбулю», «Зубровку» (были еще «Крупник» и «Траянка», но они теперь не производятся).
Времена ВКЛ можно назвать самыми трезвыми и здоровыми для белорусов. Во-первых, государство не производило алкоголь, горячительные напитки изготавливались локально — в отдельно взятой семьей под свои нужды, шляхтой в поместьях и в корчмах. Была запрещена реклама алкоголя и продажа его навынос. Страна в то время была преимущественно аграрной, крестьяне много трудились и регулярно употреблять не могли — ведь тогда вся работа встанет.
Также люди придерживались религиозных правил и ограничений, в семьях старшие родственники контролировали младших. Все это препятствовало алкоголизации населения. Сильны были и традиции — пили только по религиозным и семейным праздникам или в редкие выходные, в основном дома, обязательно с хорошей закуской. Уже тогда в местечках стояли придорожные корчмы и шинки, но там за выпивку брали деньги. И с собой не унесешь — алкоголь разливали из деревянных бочек, тары не было. В общем, хочешь выпить — пей на месте.
После подписания Люблинской унии в 1569 году местная шляхта получила право производить и продавать алкоголь в больших количествах и начала активно строить небольшие цеха и корчмы. В это время на территории современной Беларуси появилось трудно вообразимое количество питейных заведений. Во времена Речи Посполитой русские называли нашу землю «заезжей корчмой». Пили в подобных заведениях много — в среднем на душу около 3 литров пива за вечер. Рюмочный стандарт для крепких напитков в те времена равнялся 120 мл.
В корчмы заглядывали шляхтичи, торговцы, путешественники, служивые люди... В общем, почти все, кроме евреев, которым по закону было запрещено посещать такие заведения. По этой причине их охотно брали на работу по производству и продаже алкоголя. В какой-то момент каждый четвертый еврей, проживающий в Речи Посполитой, был занят в этой отрасли.
Одной из главных причин алкоголизации населения в этот период являлась урбанизация, в городах было много питейных заведений, темп жизни был более напряженным. Также происходило много военных действий, солдатам порой платили не деньгами, а алкоголем. Культура хорошего стола постепенно исчезала, вместо этого все чаще употребляли быстро, на ходу, без закуски. Увеличилась и доза крепкого алкоголя — стандартная рюмка тех времен вмещает в себя уже 150 мл.
Спирт на территории Беларуси появился относительно недавно, только в 19-м веке, когда появился куб для его перегона. Крепкую «бульбашную» водку стали делать в 1840 году, после появления на нашей земле картофеля. По отзывам, она ни в какое сравнение не шла с пшеничной, но была более дешевой в производстве, что тоже способствовало алкоголизации.
Поворотным этапом стала Первая мировая война и пришедшие вместе с ней нищета, разруха, голод… Крепкие алкогольные напитки порой заменяли еду. Государство монополизировало производство спиртного. Алкоголь «вышел» на улицу… Появлялись многочисленные магазины, где продавали только навынос. И люди употребляли практически «под кустом» на улице, без закуски. Пива пили все меньше, предпочитали крепкий алкоголь. Его дозы росли. Чуть позже, в советское время, появилась «наркомовская норма» — граненый стакан объемом 200 мл до ободка. Именно в период Первой мировой войны в стране насчитывалось множество алкоголиков.
Ну а затем пришло советское время, когда граждане пили, а государство с этим активно боролось. В том числе и знаменитыми сухими законами…
Сухие законы то вводились, то отменялись. На практике не получалось так идеально, как в теории?
Сухих законов в СССР было пять, но больше всего запомнились те, которые прошли при Хрущеве и Горбачеве. В 1960-е годы исключительное внимание придавалось пропаганде трезвого образа жизни не только в прессе и литературе, но и в кино, даже в мультиках. Все главные герои были исключительно положительными и непьющими гражданами, все отрицательные — пропащими алкоголиками. Гайдаевская комедия «Самогонщики» — типичная «агитка» того времени.
При Горбачеве алкоголиков не высмеивали, а перевоспитывали. Вспомните Афоню из одноименного фильма, который усилиями трепетной медсестры Кати вроде бы встал на путь исправления.
В рамках антиалкогольных кампаний в СССР применялся огромный комплекс мер — и медицинских, и правовых, и социальных. Чего только не делали: сокращали время продажи алкоголя, вводили талоны на алкоголь и сахар, агитировали за ЗОЖ, взывали к совести. Эти меры привели к странному результату: покупка спиртного в магазинах действительно сократилась на 50 %, а вот пить стали меньше всего на 20 %. То есть продажа алкоголя (а чаще его суррогатов) переместилась на черный рынок.
Эти социальные эксперименты, как мы знаем, были совершенно провальными. Не только в СССР, но и в США, где тоже проводилась антиалкогольная кампания во времена Великой депрессии, и в скандинавских странах. Сухой закон, по сути, оказался выгоден только двум категориям людей — моралистам и циникам, которые хотели заработать, пусть и ценой здоровья людей.
Попытки сдерживать алкоголизацию населения во всем мире продолжаются по сей день. Какие меры, на ваш взгляд, наиболее действенные?
Надо понимать, что строгие запреты тут не работают. В природе человека заложена потребность иногда видоизменять свою действительность. Это желание неискоренимо, и если убрать алкоголь, придут наркотики. Поэтому наиболее действенны профилактические меры, нацеленные на снижение вреда от умеренного количества спиртного. И это уже вопрос культуры потребления, которую надо воспитывать в нашем обществе.
По опыту других стран могу отметить, что неплохо зарекомендовали себя меры по запрету употребления в общественных местах, разумному увеличению стоимости алкоголя, ограничению времени продаж. Например, в Финляндии по выходным вообще не продается спиртное. Также, на мой взгляд, действенной мерой является увеличение возраста продажи алкоголя до 21 года.»
Что происходит с организмом?
Почему алкоголь у многих людей ассоциируется с чем-то приятным и радостным, даже несмотря на то, что потом бывает плохо?
Алкоголь напрямую влияет на так называемый центр удовольствия, который является частью лимбической системы, отвечающей за наши эмоции. При употреблении спиртного в центре удовольствия вырабатываются нейромедиаторы типа дофамина, который еще называют гормоном радости. Поэтому многих охватывает приятное чувство даже от одной мысли о том, что он сегодня будет выпивать — ведь даже тогда идет выброс дофамина.
В противовес этому гормону существует «система торможения», которая не дает радости переходить в манию, делает удовлетворение умеренным. Проблема в том, что алкоголь легко обходит эту стоп-систему и напрямую «бомбит» в центр удовольствия, в результате чего выделяется огромное количество дофамина. По ощущениям это намного превышает обычные удовольствия. Мозг очень впечатляется феерией чувств и жаждет повторения. Со временем выработка дофамина истощается, мозг перестает воспринимать спиртное в качестве источника расслабления и удовольствия. Чтобы стимулироваться, нужно все больше алкоголя. Так формируется зависимость.
Существует иллюзия: человек решает бросить пить, и ему кажется, что жизнь сразу наладится. Но в этот момент он остается с «оголенным» центром удовольствия. Дофамина нет, жизнь становится совершенно безрадостной. Многие отмечают, что после «завязки» не могут больше найти удовольствия ни в чем. Со временем эмоциональность восстанавливается и приходит в норму, но процесс этот не быстрый.
Что алкоголь делает с мозгом человека?
Интересно, что наших пациентов это интересует меньше всего. Обычно они беспокоятся о печени. Всем известно, что алкоголь повреждает клетки печени. Постепенно развиваются гепатит и цирроз, иногда с токсической энцефалопатией («печеночным слабоумием»), которые в итоге приводят к страшной смерти.
Что касается мозга: алкоголь повреждает лобные доли, в которых располагаются центры, отвечающие за целеполагание, планирование и волю. Поэтому люди с сильной зависимостью становятся слабовольными, безынициативными, нерешительными, плохо оценивают последствия своих действий, не думают на перспективу. В общем, деградируют.
Кроме того, у них повреждается память, ослабевают внимание и эмоциональные привязанности. Алкоголики эмоционально огрублены, у них меньше чувства стыда, зато бывает сильно выражена агрессия.
Как формируется алкоголизм? Правда ли, что за все отвечает наследственность?
Гена алкоголизма нет. Природа каждому дает шанс на здоровую жизнь. У алкоголизма сложная биопсихосоциальная модель формирования. Биологический фактор — это то, что нам осталось от родителей. А именно: конституция тела, особенности протекания биохимических процессов и ферментация (количество ферментов, способных расщеплять алкоголь). Поэтому некоторые люди способны пить много, а у кого-то врожденная непереносимость алкоголя.
Следующий фактор — это микро- и макросоциум. Микросоциум (семья, друзья) формирует отношение к алкоголю. По сути, все начинается с семьи, и алкоголизм в том числе. Ребенок — это чистый лист, каким он будет, во многом зависит от воспитания.
Макросоциум — это общество, в котором мы живем. Важно, в какой культуре ты родился и вырос. Одно дело — Италия, где вино за ужином пьют вместо воды, другое дело — мусульманский Восток с его тотальным запретом алкоголя.
Условно можно считать, что есть два типа употребления алкоголя: европейский и скандинавский. Европейский — это когда человек пьет слабоалкогольные напитки (к примеру, вино), но каждый день по несколько бокалов. Скандинавский — это трезвость продолжительное время, но потом запой, иногда «до белочки». Заболеваемость при этих типах разная: при европейском «цветут» циррозы, при скандинавском — психозы. Беларусь преимущественно пьет по скандинавскому типу.
Третий фактор развития алкоголизма — психологический. Это особенности нервной системы. Есть определенные черты характера, которые формируют зависимую личность: инфантильность, неуверенность в себе, низкая самооценка, импульсивность, агрессивность, тревожность и невысокая сопротивляемость стрессу. Такие люди часто уходят в зависимость — и не обязательно в алкогольную, могут в наркотическую, игровую или даже в зависимость от отношений.
На приеме у нарколога
Как выглядит классический белорусский алкоголик?
Усредненный портрет — это мужчина от 30 до 40 лет, проживающий в сельской местности (на селе пьют больше, чем в городе). Как правило, безработный. Нередко побывавший в местах не столь отдаленных. Семья, если и была, то уже пропита.
И как такие люди, живущие на своей волне, решают обратиться к вам за помощью?
Кто-то обращается анонимно, к счастью, у нас есть такой вид помощи. Но в большинстве случаев их приводят. Кого-то — созависимые родственники, как правило, мама или жена. Кого-то ловит ГАИ, кого-то привозят для освидетельствования в ЛТП. Пациентов направляют к нам и из системы образования, где проверяют семьи, состоящие в социально опасном положении.
К слову, о семьях и детях, которые в них воспитываются. Как оградить ребенка от алкоголя?
Очевидно, что абсолютные запреты не работают. Вспомните Библию. Адаму и Еве было разрешено все, кроме одного — есть плод с древа познания. И что они сделали? Они его съели. Отрицание запрета — это в природе человека.
Опыт США показывает, что с подростками не работают ни социальная реклама, ни устрашающие надписи на этикетках, ни удорожание алкоголя. С ними работает только профилактика умеренного употребления. Причем еще до того момента, когда они впервые попробуют алкоголь. Поэтому в некоторых штатах такие профилактические беседы проводятся еще в детсадовских группах и начальных школах. Детей учат, что такое безопасное употребление, почему нельзя пить каждый день и опохмеляться (это путь в запой), почему психолог лучше бутылки и т. д.
Как люди, которых привели на принудительное лечение, выполняют ваши рекомендации?
Как правило, плохо выполняют. Наша первая цель — это мотивировать, попытка вывести человека на какое-то осознание. Помочь ему сделать первый и самый тяжелый шаг — признать болезнь. Мы показываем, на каком этапе он находится, и доброжелательно предлагаем помощь и поддержку. Не всегда получается с первого раза. Но в этом и особенность этого заболевания. Нужно не сдаваться и бороться.
Каковы основные методы лечения алкоголизма?
Первоначально это медикаментозная помощь. Противоалкогольные таблетки, которые не дают пациенту употреблять спиртное даже в небольших дозах. В противном случае у него начнется физиологическая реакция — боли в голове, животе, сердце, рвота и пр. Разновидностью медикаментозного лечения являются так называемые подшивки и горячие уколы — методы внутримышечного введения препарата с пролонгированным действием (до года).
Немедикаментозные способы — это психотерапия, гипноз, ТЭС-терапия (транскраниальная электростимуляция), которая наряду с трансом воздействует на мозг импульсным током малой силы.
Наиболее мотивированные пациенты выбирают медикаменты.
Вы чувствуете усталость от работы с некомплаентными пациентами?
Конечно, иногда я устаю. Я же живой человек. Но мне нравится работать с зависимостью. Уже в последних классах школы я хотела стать психиатром. Мне всегда была более интересна психика человека, чем его тело.
На практике я вижу, что работать с зависимостью получается не у всех психиатров-наркологов. Здесь нужно быть психологически устойчивым. Пациенты с алкогольной зависимостью — люди берущие, а не дающие. Часто это работа с пустотой, обесцениванием, безысходностью, сниженной критикой. Алкоголизм — заболевание хроническое. Бывает так, что ты работаешь, пациент идет на поправку, но вдруг срыв, и все усилия насмарку. Нужно быть готовым к такому повороту событий. Готовым начать все сначала.
Имеют значение и собственные ожидания врача. Не надо примерять на себя корону всемогущества и думать, что ты настолько важен в жизни другого человека, что сможешь всех вылечить. Если он захочет, чтобы ему помогли, то сможешь помочь, но если не захочет, ты ничего не сможешь сделать.
Жизнь с алкоголиком
Вы сказали, что к вам на прием приходят созависимые родственники алкоголика — как правило, мамы и жены. С ними тоже работаете?
Рассказываю им, в чем может выражаться их помощь. Часто они не только не помогают в лечении, но и топят пациента своим неосознанным поведением. Не стоит думать, что живущие с алкоголиком — это такие ангелы, которые кротко несут свой крест.
Созависимость — это ведь игра в спасение. Созависимые люди не живут собственной жизнью, а ставят во главу угла своего алкоголика. Они склонны замалчивать проблему, даже если в семье имеет место агрессия. Но почему?
Истоки созависимого поведения нужно искать в семье, в детстве. Чаще всего в ловушку созависимости попадают девочки, обделенные любовью родителей. Они интуитивно выберут мужчину, которого придется спасать (возможно, в момент их знакомства он даже не будет пить, но потом это обязательно случится). Они не осознают, для чего им надо спасать другого, но эта потребность в них очень сильна. Только так они смогут почувствовать себя нужными, достойными, ценными. И они рассчитывают, что будут купаться в благодарности и любви, которой у них не было в детстве.
Женщина вкладывается в партнера, но не видит отдачи. Алкоголик всегда потребитель, его позиция — «дай мне», у созависимого позиция обратная — «бери все». А дальше включается треугольник Карпмана: преследователь — жертва — спасатель. Если партнер проявляет агрессию, женщина становится жертвой (страдает, но не уходит от него). Если же партнер демонстрирует слабость и безволие, она встает на путь преследователя-садиста (сама устраивает скандалы). Эта игра, которая каждому зачем-то нужна. Надо понимать, что в такой деструктивной семье никто никому не помогает, это путь в никуда.
С алкоголиком работает только жесткая любовь. Ему нужно донести: «Мы тебя любим, но у тебя проблема, и решать ее будешь ты сам». Часто бывает, что семья «подстраховывает» своего алкоголика. Оштрафовали за хулиганство — оплачивают штраф, разбил машину — ну, езди на другой…. Зачем ему тогда что-то менять в своей жизни, если все его проблемы решаются близкими людьми, а он только пьет и не несет никакой ответственности?
Поэтому нужно обязательно сказать о любви, но дать понять, что отвечать за все будет он сам. Обычно такие люди достигают своего дна, а затем отталкиваются от него и всплывают. Вот тогда и помощь будет максимально эффективна.