Накануне 9 Мая корреспондент «Медвестника» поговорила с преподавателями и студентами ГрГМУ, которые принимали участие в шестой республиканской студенческой военно-научной конференции «Этих дней не смолкнет слава», чтобы узнать, что значит для каждого из них День Великой Победы.
Василий Ивашин:
Шесть лет назад в нашей организации было 15 ветеранов Великой Отечественной войны. Сейчас их осталось всего четверо… Семен Феофанович Подофедов на днях отметил 102-й день рождения. Несмотря на возраст, у Семена Феофановича нет проблем с памятью, он может рассказать много интересного. Владимиру Андреевичу Гальцеву 96 лет. Немного старше его Антонина Дмитриевна Зобнинская, которая пережила блокаду в осажденном Ленинграде. Лидия Степановна Житкевич была партизанкой, после войны занималась музейным делом… Мы не забываем своих ветеранов и постоянно думаем, как сохранить и приумножить эту память.
Тема войны близка мне, как, наверное, и каждому белорусу. Мой покойный отец Михаил Иосифович Ивашин — ветеран Великой Отечественной войны. Сражался в артиллерийском полку в Барановичском районе. Партизанил. После войны был директором школы на Брестчине. Сколько его помню, на 9 Мая он с самого утра был в парадном костюме с боевыми наградами…
Сейчас в университете мы готовим книгу о 88 ветеранах Великой Отечественной войны, сотрудниках Гродненского медуниверситета. Я 40 лет работаю на кафедре, и каждый год наши студенты находят что-то новое, к примеру, очень интересный материал в архивах Бреста собрали пару лет назад — о медицинском обеспечении защитников Брестской крепости…
Владимир Новоселецкий:
Солдат умирает дважды. Первый раз — на поле боя. Второй раз — в памяти народной. Наша задача — помочь сохранить эту память, чтобы передать ее следующим поколениям.
Война не прошла мимо нашей семьи. У меня воевали два деда: Владимир Николаевич Нестер — с маминой стороны — был в партизанском отряде, получил боевые ранения, и Иван Николаевич Новоселецкий — с папиной стороны — в 1944 году попал на фронт и участвовал в советско-японской войне на Дальнем Востоке. Хорошо помню рассказы бабушки Нины Алексеевны Нестер об оккупации: они тогда жили в Слонимском районе. О том, как мирные жители прятали детей партизан, как их за это расстреливали…
Максим Денисевич:
Я готовил научную работу о партизанском движении и подпольной борьбе на территории моего родного Волковысского района во время Великой Отечественной войны. Тема интересная и не чужая для моей семьи. Воевал прадедушка Михаил Гусак. Когда я учился в средней школе № 7 Волковыска, к нам приходили ветераны. Их рассказы помню до сих пор…
Дмитрий Волчкевич:
Меня заинтересовала тема партизанской борьбы в годы Великой Отечественной войны на территории Мостовского района в воспоминаниях одного из ее участников — члена Барановичского подпольного обкома КП(б)Б Степана Петровича Шупени. Мой дед Игнат тоже был участником этого движения, связным партизанского отряда. Дед не очень любит вспоминать те годы. Партизанские отряды дислоцировались в Липичанской пуще, в междуречье Немана и Щары, труднодоступной болотистой местности. Было голодно и страшно…
Ксения Костюк:
Колдычевский лагерь смерти буквально в 16 километрах от моего родного города Барановичи. Это один из крупнейших концлагерей, который был на территории Брестской области, но о нем очень мало информации. Здесь только скромная табличка, которая напоминает о страшных событиях. За три года там было замучено более 20 тысяч человек. Когда немцы отступали, они заметали следы, оставшихся узников расстреливали…
В годы Великой Отечественной войны мой прадедушка пропал без вести. Прабабушке, у которой на то время было трое малолетних детей, пришло от имени его командования благодарственное письмо, но помещение, где они жили, было неотапливаемым, и прабабушка заклеила этим клочком бумаги щель в стене, из которой шел холод. Когда весной они его отклеили, чернила уже расплылись и прочитать ничего не удалось…»
Жанна Савош:
Война коснулась каждой семьи. Мой прадед Иосиф Евлашевич также воевал. Дошел до Берлина…
В Лунненской средней школе Мостовского района имени Героя Советского Союза Ивана Шеремета, где я училась, был школьный музей боевой славы, которому присвоено звание народного. Здесь не только проводили экскурсии, но и организовывали спектакли о войне. Переодевались в военную форму, переживали атмосферу тех далеких лет. Я была радисткой…
С годами пришло осознание того, что мы фактически последнее поколение, которому посчастливилось встречаться с ветеранами Великой Отечественной войны, слушать их рассказы… И мы в ответе за то, чтобы эта цепочка памяти не прерывалась.
Елена Ловчая:
Тема нашей совместной с Жанной Савош работы — «Страты, нанесеныя ў гады Вялікай Айчыннай вайны Ашмяншчыне». Я родилась в этой местности. Нас очень впечатлили реальные потери, который понес наш район. Огромнейшие жертвы: материальные, человеческие. На нашей территории осталось большое немецкое кладбище, где захоронены гитлеровские солдаты — кладбище убрано, могилы досмотрены: простые немцы не хотели войны. Никто не хотел умирать.
Отрывки из работ студентов
Дмитрий Волчкевич. Из воспоминаний С. П. Шупени
…Утром 22 июня 1941 года ко мне постучались: «Война!..» Когда я прибыл в райком, там уже собрались коммунисты, партийный актив. Обсудили создавшуюся обстановку. Через какое-то время раздался гул. На городской поселок налетели самолеты с черными крестами. Появились первые раненые и убитые.
…25 октября в семь часов оба отряда сосредоточились на исходных позициях. Накануне разведчик Станислав Донец в женской одежде среди бела дня пробрался в деревню и разведал расположение огневых точек противника, дислокацию его штаба.
По замыслу командования к началу операции должна была прибыть бронемашина. Но в условленный час она не подошла. Сигналом к бою послужил выстрел из пушки. С трех сторон охватив деревню полукольцом, народные мстители двинулись в атаку. Нападение партизан было неожиданным для фашистов. И все же враги успели занять траншеи и бункера и открыть ответный огонь. Бежавшие по открытой местности бойцы залегли. Но в это время со стороны деревни Копти из леса выскочила партизанская бронемашина. Не открывая огня, она двинулась к мосту через реку. Фашисты решили, что это к ним подошло подкрепление. Они выскочили из укрытий и пошли в контратаку. Броневик открыл огонь. Гитлеровцы бросились назад. А броневик стрелял и стрелял…
Ксения Костюк. История Колдычевского лагеря смерти
…Территория лагеря была в несколько рядов огорожена колючей проволокой, оборудована пулеметными гнездами. Ночью охрана усиливалась дополнительными огневыми точками и патрульными нарядами вокруг лагеря. По некоторым данным, охрана лагеря обеспечивалась дзотами и вкопанными в землю танками.
Узники Колдычевского лагеря работали на кирпичном, мыловаренном, бондарном и других производствах, а также на полях и добыче торфа…
В ноябре 1942 года в Колдычево была построена кремационная печь, в которой было сожжено 600 трупов заключенных, привезенных из Барановичской и Столбцовской тюрем.
Весной 1944 года в лагере началось строительство еще одной кремационной печи…
Перед отступлением немецкой армии в ночь на 27 июня 1944 года была начата акция по ликвидации лагеря. За три дня в самом лагере было расстреляно около тысячи человек, в урочище Погорелец — еще тысяча.