Сегодня все больше людей верят, что психотерапия может изменить их жизнь. Согласно опросу, проведенному в 2020 году Британской ассоциацией консультирования и психотерапии (БАКП), 86 % пациентов предпочитают говорить о своих проблемах, а не принимать лекарства. Однако очень редко в публичном поле появляется вопрос о психотерапевтах, нарушающих профессиональную этику, и еще реже — о добросовестных специалистах, которые непреднамеренно причиняют пациентам вред.
Как понять, что врач переходит черту? Важную тему поднимает The Guardian.
На приеме у психотерапевта
«Это было ужасно…»
Кортни показалось странным, что психотерапевт попросил ее подписаться на него в инстаграме. В 2018 году она начала посещать психоаналитика по имени Майкл, чтобы избавиться от аэрофобии. Это было на тот момент единственное, что ее беспокоило, — боязнь авиаперелетов. Майкл успел заработать себе имя, написал несколько книг, выступал с лекциями, раздавал телевизионные интервью…
В инстаграме размещал все что угодно — от советов по осознанности до селфи из спортзала. Поскольку Кортни мало пользовалась приложением, она чаще всего не обращала внимания на странные сообщения, приходившие порой от терапевта, и продолжала посещать сеансы, на которых обсуждала свою сексуальную жизнь, жестокое обращение, перенесенное в детстве, и депрессивные настроения.
Прошло 5 месяцев, и тревожных звоночков становилось все больше… Майкл часто ел во время сеансов и никогда не вел записей. Он очень любил перетягивать одеяло на себя — например, когда однажды Кортни рассказала ему, что пробежала 3 километра, он тут же сообщил, что сам как-то раз пробежал 5 км за 23 минуты, и не каждый, мол, на такое способен.
Тем временем психическое состояние Кортни ухудшалось. В какой-то момент она начала резать себя. Майкл на сеансе попросил ее показать порезы, и реакция психоаналитика была бесценна — он заявил, что не видит в повреждениях ничего особенного, ему доводилось наблюдать и похуже.
Майкл называл себя психоаналитиком и имел подготовку в области гипнотерапии, но Кортни не стала проверять его данные, а только почитала отзывы о нем в интернете. Ей казалось, «что все терапевты более-менее одинаковы».
Когда Кортни прекратила наконец посещать сеансы Майкла, она опубликовала за свой счет и под псевдонимом книгу «Когда терапия дает сбой» о своем опыте общения с психотерапевтом.
В ней Кортни рассуждает об ущербе, который могут нанести недобросовестные врачи: от неподобающих замечаний и газлайтинга (форма психологического насилия, основанная на манипуляциях одного человека другим с целью заставить жертву сомневаться в своей адекватности) до заявлений, что пациенту уже ничего не поможет.
Перед выходом книги Кортни подала жалобу в ассоциацию, в которой был зарегистрирован Майкл. Жалобу отклонили по причине «неубедительности доказательств». Тогда Кортни обратилась в суд (дело сейчас находится на рассмотрении).
Кортни:
После выхода книги я получила множество сообщений от самых разных людей, и все они писали: «Со мной произошло то же самое, но никто мне не поверил». Я просто думаю: сколько же еще людей, рассчитывающих на помощь, пострадало и никто их не слушает?
Связь без связи
С апреля 2019-го по март 2020 года более 1,69 млн человек в Великобритании были направлены Национальной службой здравоохранения (NHS) на различные виды психотерапии, еще большее число людей обращалось за помощью к частнопрактикующим врачам (на сайте NHS указано, что «большинство» психотерапевтов службы имеют клиническую квалификацию либо прошли соответствующую подготовку).
Гленис Перри, почетный профессор Университета в Шеффилде и автор ряда книг и статей о терапевтических рисках, утверждает:
Я думаю, что самые распространенные ошибки — когда терапевты берутся за случаи, которые выходят за рамки их компетенций. Некоторые консультанты могут быть слишком жесткими или не имеют ни терпения, ни желания слушать. Другая причина, по которой терапия может принести вред, заключается в том, что терапевт на самом деле психотоксичен и его поведение напрямую вредит ментальному здоровью или благополучию пациента, например, подрывая его уверенность или самооценку либо поощряя нездоровую зависимость.
Исследование, проведенное Королевским колледжем психиатров Великобритании, показало: каждый 20-й прошедший психотерапию сообщил о том, что испытывает «долгосрочные негативные последствия».
Перри предупреждает, что подобное поведение со стороны врача может нанести пациенту длительную травму.
Гленис Перри:
Порой негативный опыт заставляет людей на всю оставшуюся жизнь избегать психотерапии, а у некоторых состояние может серьезно усугубиться.
Кортни, например, утверждает, что Майкл нанес серьезный ущерб ее психическому здоровью.
Кортни:
Я пыталась убить себя. Я долго лечилась в стационаре, и мне пришлось уволиться с работы. Я даже не могла встать с постели. Это буквально разрушило в какой-то момент мою жизнь.
Кортни считает, что травма была отчасти вызвана настойчивым требованием Майкла «заново пережить» перенесенное в детстве сексуальное насилие с помощью 40-минутного сеанса гипнотерапии. Он попросил ее в деталях описать произошедшее и посмотреть на ситуацию глазами насильника. Кортни признает, что вспоминать травмирующие события бывает полезно, но считает, что в ее случае это было неоправданно. К тому же Майкл почти не возвращался к данной теме впоследствии, а на следующем сеансе… забыл о том, что Кортни подвергалась насилию.
Гленис Перри говорит, что столкновение с травмирующими воспоминаниями может быть необходимой частью терапии, но хороший врач всегда должен доносить смысл этих процедур до пациента. Профессор поясняет:
Добросовестный терапевт постоянно проверяет правильность своих действий: помогает ли это? Считает ли пациент, что это соответствует его нуждам?
Перри провела немало исследований «психотерапевтического альянса» и знает, что правильный союз означает: между пациентом и терапевтом установилась доверительная связь, есть консенсус относительно целей терапии и способов их достижения.
Гленис Перри:
Проблемы возникают тогда, когда пациенту некомфортно, но он не доверяет врачу настолько, чтобы сказать: «Это причиняет мне боль. Я не чувствую, что мне становится лучше. Напротив, мне стало еще хуже.
Терапевты, в конце концов, тоже люди. Профессор Перри утверждает, что иногда разрушенное взаимодействие в терапевтическом альянсе можно восстановить, правда, при условии, что это всего лишь проблема взаимоотношений, а не злоупотребление служебным положением. Но как понять, что проблема в отношениях, а не в произволе врача?
Оборонительная позиция
Этический кодекс Британской ассоциации консультирования и терапии (BACP) содержит исчерпывающий перечень ожиданий от специалистов — от защиты конфиденциальности данных пациента и ведения подробных записей до недопущения «финансовых, эмоциональных, физических, сексуальных или духовных злоупотреблений» в отношении пациента. Но Гленис Перри предупреждает, что задача с определением степени вреда может оказаться сложной — отчасти потому, что некоторая степень дискомфорта является неотъемлемой частью терапии. Всегда есть пациенты, у которых могут быть большие трудности с выстраиванием доверительных отношений, да и попросту пациент и доктор могут элементарно «не сойтись характерами».
По словам Перри, «отношения могут быть испорчены по причине недопонимания с любой из сторон». Эксперт советует поговорить с другом или другим специалистом, чтобы получить мнение третьей стороны, прежде чем обвинять своего врача.
Но осознать, что есть проблемы в выстраивании отношений, это еще полдела. Гораздо показательнее, что будет происходить, когда пациент попытается это обсудить. Добросовестный врач просто обязан пойти навстречу, а не занимать оборонительную или, что еще хуже, обвиняющую позицию.
Гленис Перри:
Если вы подняли вопрос, а терапевт заставляет вас замолчать, если вы не чувствуете, что он на вашей стороне, это плохой знак.
В Великобритании, чтобы зарегистрироваться как практикующий психолог или психотерапевт, необходимо окончить бакалавриат, пройти специализацию в магистратуре и иметь не менее года практики. А вот психологом назвать себя может каждый. Рынок быстро подстраивается под высокий, но невзыскательный спрос: можно просто закончить частные практические курсы или программы профессиональной переквалификации.
В Великобритании, если психотерапевт нарушает профессиональную этику, на него можно подать жалобу. В 2020 году BACP приняла к рассмотрению 193 жалобы на своих членов и ответила на 1 361 онлайн-запрос. На данный момент в организации состоит 57 тысяч психотерапевтов.
Фиона Баллантайн Дайкс, исполнительный директор по профессиональным стандартам BACP, говорит, что ассоциация работает над «активным предотвращением» нарушений, анализируя жалобы и разрабатывая инструкции и рекомендации для врачей. Если кто-то удаляется из реестра BACP по причине нарушений, информация об этом не только размещается на сайте, но и передается другим аккредитованным реестрам.
Чтобы стать членом ассоциации, терапевт должен получить сертификат о квалификации или пройти аккредитованный организацией курс. Но многие люди не знают, что терапевтам необязательно записываться в реестры, чтобы практиковать. Термины «психотерапевт», «клинический психолог», «медицинский психолог», «практический психолог» и «психолог-консультант» защищены и подтверждены соответствующим образованием.
Купившись на объявление в интернете о практикующем гештальт- или арт-терапевте, легко можно попасть к гуманитарию без медицинского образования, хорошо если вообще изучавшему психологию. Но никакие курсы нельзя выдавать за профессиональное образование!
Поэтому такие люди, как Кортни, пережившие отрицательный опыт, настаивают на более строгом регулировании в отрасли. Они требуют создать единый реестр жалоб на терапевтов, доступ к которому может получить любой желающий. Сейчас Кортни получает степень магистра в области консультирования и психотерапии. И отмечает, что на занятиях постоянно говорят о том, что терапевт не может причинить особого вреда пациенту.
Кортни всегда возражает:
Еще как может!
Она абсолютно уверена, что будущие специалисты должны быть избавлены от иллюзий и предупреждены обо всех рисках, которые возможны в их работе.
Продолжение материала читайте здесь.