10 июня погиб и.о. заведующего отделением лучевой диагностики Бобруйского межрайонного онкодиспансера Сергей Никитин. На доктора, шедшего по обочине в попутном направлении, наехал автомобиль, за рулем которого находился нетрезвый водитель.
«Медвестник» наслышан о том, какой замечательный это был специалист, но настоящий масштаб личности мы осознали после того, как пообщались с коллегами Сергея Геннадьевича. Доктор сочетал в себе самые необходимые качества — профессионализм, ответственность, небезразличие к состоянию человека с тяжелейшей болезнью. И, пожалуй, главное, чем обладал Сергей Никитин, — вера в то, что исцеление возможно. В действительности это была вера в себя, в свой коллектив и в самого пациента.
Справка «МВ»: Сергей Никитин родился в Рогачеве. В 1995 году окончил Минский мединститут. В Бобруйском межрайонном онкодиспансере трудился с 2002 года. В 2015 году получил высшую квалификационную категорию.
«Город плакал»
Лариса Шарф, заведующая радиологическим отделением:
— Это огромная потеря. Напрасно говорят, что незаменимых людей нет: заменить Никитина невозможно. Он очень много работал, был замечательно образован, был великолепным рентгенологом, а также онкологом-маммологом — профессионалом высокого уровня. Каждая его пациентка чувствовала себя спокойно и надежно. Всем хочется, чтобы доктор никуда не торопился, не просто формально посмотрел, а внимательно выслушал, и Сергей Геннадьевич каждому уделял необходимое время. У него было потрясающее чувство юмора, с ним было очень интересно.
А еще он был очень ответственным и честным. Если сказал Никитин, можно верить. Сергей Геннадьевич был очень надежным в плане работы. Я точно знала: он все тщательно проверил и обдумал, откуда проблема и как ее решить. Это человек, который всегда был настроен на то, как сделать и получить результат. Был период, когда мы работали в тесной связке. Я занимаюсь лучевой терапией, совместно с рентгенологами мы должны «разметить» пациента, определить зоны облучения. Работая с Никитиным, мы всегда знали, что попали туда, куда нужно. Вот эта уверенность в том, что ты можешь доверять человеку абсолютно, дорогого стоит.
Сергей Геннадьевич был принципиальным, с настоящим мужским характером. Если в какой-то ситуации он был не согласен, то никогда не молчал, но возражал по делу, всегда четко, обстоятельно аргументируя свою точку зрения. Он всегда стремился найти правильное решение, объединить усилия, умел расставлять приоритеты.
Он был человеком, который следил и за своим здоровьем, любил лыжи, ходил в походы.
Каким был Никитин, отражает тот огромный резонанс, который вызвала его гибель. Мы все пытались попасть на прощание, и такого я еще не видела: город плакал, потому что действительно ушел такой необходимый людям доктор. Кроме того, это был замечательный отец и муж, который очень заботился о своей семье. Страшно, что я говорю «был», я еще не привыкла к этому. У всех был этот вопрос: как Никитин? Да не может быть! Он же такой предусмотрительный. Ужасно то, что случилось...
«Это был настоящий профессионал»
Дарья Тополь, врач-рентгенолог кабинета МРТ:
— Поверить в эту страшную трагедию сложно до сих пор. Мне довелось проработать с Сергеем Геннадьевичем много лет. Это был надежный коллега, ответственный доктор, настоящий профессионал и просто замечательный, добрый, отзывчивый человек. Благодаря его поддержке мне удавалось справляться с любыми трудностями. Это был наставник, рядом с которым мои знания в медицине росли с каждым днем. За советом к Сергею Геннадьевичу мог обратиться и молодой врач, интерн, и коллега с многолетним опытом, и он всегда помогал найти решение любого вопроса. Такие люди, как Сергей Геннадьевич, учат быть преданными своему делу, внимательными к тем, кто рядом, и терпеливыми к чужим недостаткам и слабостям.
«Он понимал жизнь»
Татьяна Езерская, заведующая изотопной лабораторией, врач УЗД:
— У Сергея Геннадьевича непростая судьба: он рано потерял маму, в 23 года остался без отца. То есть всего в своей жизни он добивался сам, привык рассчитывать только на себя. Сергей Геннадьевич был не только рентгенологом, онкологом-маммологом, но и травматологом, УЗ-диагностом, владел КТ, МРТ, был очень эрудированным специалистом, человеком разносторонних интересов. Применял все доступные методы обследования, чтобы дойти до точного диагноза. Он знал про все болезни, владел всеми медицинскими новинками. Приходишь спросить у него про какой-то препарат, метод — он уже все давно прочитал. Очень много работал, дежурил в выходные и никогда не жаловался. Я ни разу не слышала, что ему тяжело. Спрашивала: «Зачем тебе столько работы? Отдохни хоть немного». На что он отвечал: «Я не могу сидеть без дела». Это был действительно преданный своей профессии специалист. Сергей Геннадьевич помнил всех своих пациентов пофамильно, что меня поражало. И они его очень любили, доверяли ему, он никому не отказывал в помощи, принимал всех. Он обладал тонким чувством юмора, был душевным собеседником. Мы никогда не говорим нашим пациентам, что случай безнадежен. Сергей Геннадьевич всегда настраивал: «Надо бороться!» Он ставил конкретные задачи и того же требовал от коллег. Меньше слов — больше дела. Любил дисциплину, во всем должен быть порядок, документы должны быть оформлены так, как положено.
В семье Сергей Геннадьевич был опорой. Женился в мединституте, у него двое сыновей, и он воспитывал их так, чтобы они рассчитывали только на себя, пробивались сквозь препятствия, не жаловались и добивались того, чего действительно хотят. Он вел здоровый образ жизни, занимался спортом и участвовал во всевозможных соревнованиях, любил природу. Сергей Геннадьевич умел довольствоваться малым. Стойко справлялся с трудностями, которые преподносила жизнь, и фильмы такие любил — про выносливость, про преодоление. Я проработала рядом с ним 20 лет и не раз обращалась за советом, он помогал всем, чем мог, — словом, делом. Он понимал жизнь, его отличала объективная оценка реальности. До сих пор не верится, что его больше нет. Наши кабинеты расположены рядом. Кажется, что он просто в отпуске, куда-то уехал…
Попрощаться с Сергеем Геннадьевичем шел нескончаемый поток людей, и шли они с живыми цветами.
«Настраивал жить, а не умирать от рака»
Елена Курицкая, заведующая организационно-методическим кабинетом:
— С Сергеем Геннадьевичем я познакомилась в 2009 году, когда пришла на работу в онкодиспансер, у нас быстро сложились профессионально-дружеские отношения. Он обладал тонким чувством юмора, у него получалось в любой жизненной ситуации остановить слезы и вызвать улыбку. Профессионализм чувствовался во всем: в овладении современными знаниями, в отношении к пациентам, коллегам. Это был универсальный специалист — рентгенолог, онколог-маммолог и травматолог. Ночами дежурил в травмпункте, «собирал» нетрезвых водителей, пострадавших в ДТП, и в итоге погиб от такого же водителя, кому спасал жизни. Совершенно несправедливо. После дежурства сразу шел на прием. Как онколог-маммолог осматривал пациенток, проводил психопрофилактику: умел успокоить, настроить жить, а не умирать от рака. Своими шутками он возвращал человека в реальность, давал заряд позитива. Ни одна пациентка не вышла от него со слезами, услышав диагноз со словом «рак». Он объяснял, что это не приговор, и в большинстве случаев так и происходило.
Профессионализм в этой сфере достигается годами практики и постоянным обучением, чего у Сергея Геннадьевича было достаточно. Он совершенствовал свои знания, читал, ездил на курсы, нарабатывал свои подходы. Такой маммолог в городе был единственный. Кроме того, Бобруйский онкодиспансер обслуживает пациентов из 4-х прилегающих районов — Глусского, Осиповичского, Кличевского и Кировского.
В работе Сергей Геннадьевич был строг, но справедлив, замечания делал без унижения человеческого достоинства, исключительно в плане профессионализма. Он никогда не позволял себе никого оскорблять. Никогда не был скуп на похвалу, если ты ее заслужил, а это, конечно, всегда приятно. Он умел охватить очень большой круг людей. Если кто-то из коллег заболеет, он обязательно напишет, поинтересуется самочувствием, поддержит: «Поправляйся, принесу тебе липы с медом».
Сергея Геннадьевича отличала такая черта, как обязательность. Он никогда не откладывал дела, выполнял поручения ровно в установленные сроки. Много работал, дежурил и, наверное, мало думал о себе...
…Я ехала за рулем. Мне позвонила коллега и попросила остановиться, потом только сообщила о случившемся. Как и все, сначала не поверила. Он был настолько активным. Как так взяли и остановили его жизнь? Это был уникальный человек и уникальный специалист...
«Самый любимый человек»
Можно представить ту боль, которую испытывают сейчас родные погибшего, однако мы не могли не связаться с женой Сергея Геннадьевича — Мариной Никитиной, которая трудится врачом-психиатром-наркологом филиала «Бобруйский наркологический диспансер» Бобруйской ЦБ. Марина Михайловна согласилась дать небольшое интервью «Медвестнику».
— Мы познакомились во время учебы в мединституте, через год поженились. С тех самых пор, с 1992 года, для меня это был самый любимый, надежный и родной человек. Он рано потерял родителей: в 7 лет — маму, в 23 года — отца, поэтому был очень серьезным и самостоятельным. На эти качества я обратила внимание, когда мы познакомились. Потом я поняла, что он очень открытый, трудолюбивый, с великолепным чувством юмора, за что его так любили люди.
Когда появились дети, то счастливее человека не было. Сережа обожал детей, а они обожали его. Он воспитывал их по-мужски твердо, решительными, самостоятельными, трудолюбивыми, самодостаточными, каким был сам, он очень любил это слово — самодостаточность. С ним я действительно чувствовала себя как за каменной стеной — опора, защита, помощь. Мои родители тоже его очень любили, зятя лучше им было трудно представить. Личным примером он стремился привить детям любовь к здоровому образу жизни, спорту. Он любил плаванье, велосипед, лыжи. Трижды сплавлялся по рекам Беларуси, был на байдарочном сплаве в Карелии, дважды поднимался в горы, был в Крыму на Ай-Петри и в Карпатах на Говерле. В этом году тоже планировал байдарочный сплав, было очень много разных планов на жизнь…
У него не было вредных привычек. Он был убежден, что человек должен сам позаботиться о своем здоровье.
Последние несколько лет он особенно выделялся своим чувством юмора. Иногда, в свой 51 год, был даже озорным. Ему нравилось, когда люди вокруг улыбались, у него это замечательно получалось — вызывать улыбки, он был душой любой компании. Сережа обладал потрясающим трудолюбием. Это, конечно, отрывало его от семьи, но мы понимали, что для него это была не просто работа: он очень любил медицину, любил помогать людям, его действительно интересовали и пациенты, и результаты его труда. Он был сыном педагогов. Мама преподавала биологию, отец — физику, был директором школы в Рогачеве. И у Сережи также был математический склад ума, ему было интересно решать задачки со звездочкой, которых в медицине очень много. Ему было интересно докопаться до истины, до точного диагноза, объяснить все пациенту и помочь. Изначально он прошел интернатуру по хирургии, потом специализацию по травматологии, работал в травмпункте городской БСМП. В 2002 году его пригласили в онкологический диспансер, где он сначала занимался лучевой диагностикой, ему это тоже очень нравилось, затем стал онкологом-маммологом. Совершенствовал свое мастерство постоянно, огромное количество курсов, семинаров, вебинаров, учился дома по выходным. Он обладал энциклопедическими знаниями в области медицины. Уникальный доктор, душевный, добрый человек. Люди к нему очень тянулись, до сих пор звонят, благодарят, плачут. Я пока никак не могу осознать, смириться с тем, что больше никогда его не увижу.
Огромную поддержку оказывают родные, друзья, помогают, сопереживают, не оставляют меня одну. Старшему сыну 31 год, они с невесткой были со мной месяц, рядом младший сын, ему 16. Ходила в церковь, но пока не нашла там успокоения. Пока очень тяжело…
Сережа был очень скромным человеком. В надежде на выздоровление к нему обращалось очень много людей, и во многом их здоровье и жизнь зависели от него. Его называли врачом от Бога. Это действительно страшная потеря — и для общества, и для семьи.
Я пока не понимаю, как мы справимся с этой трагедией. Очень больно. Он погиб у меня на руках. Мы не дошли с прогулки до дома 200 метров... Водитель скрылся с места происшествия. Следствие продолжается. Мне еще предстоит увидеть лицо этого человека и как-то жить после этого дальше.