Чтобы увидеть тератологическую экспозицию, доступную не только для будущих врачей, но и для всех интересующихся, как может, но чего не должно быть в человеческом организме, нужно попасть на кафедру нормальной анатомии ГрГМУ. Коллекция аномалий размещается там, где господствует норма.
Наследство Галена и волшебная косточка
В пространство, щедро залитое мягким светом, ведет портретная галерея. Наверное, здесь отыщутся все, кто что-то да сделал для анатомии в свое отягощенное догмами время: и древний римлянин греческого происхождения Гален, дедушка анатомии, показавший, что без нервов нет ни движений, ни чувств и что по сосудам течет кровь, а не пневма, и отец научной анатомии Андреас Везалий, не побоявшийся исправить ошибки Галена и опровергнувший существование в организме нетленной косточки, якобы нужной для воскрешения в судный день, и Уильям Гарвей, доказавший, что кровь бежит по замкнутым кругам, а не производится печенью и поглощается прочими органами, и Марчелло Мальпиги, открывший в поддержку идеи предшественника капилляры и приметивший в почках канальцы… Каждый последующий видел больше и дальше только по той причине, что ему было на что опереться и откуда смотреть.
Заведующая кафедрой нормальной анатомии ГрГМУ, кандидат мед. наук, доцент Фатима Гаджиева комментирует портретную галерею красивыми словами о преемственности, записать которые я не успеваю: мы попадаем в то самое залитое мягким светом пространство, которое, в зависимости от угла зрения, воспринимается то как «кабинет натуралий», подобный тем, что существовали в былые века, то как аудитория для практических знятий, где студенты первого и второго курсов штудируют анатомию, то как галерея врожденных и несовместимых с жизнью пороков, которые стоило собрать в одном месте с назидательной целью, то как удивительная научно-исследовательская лаборатория…
Как у Герберта Уэллса
Фатима Гаджиева:
Часть экспонатов, представленных у нас, выполнена в рамках студенческих научно-исследовательских работ и научных разработок преподавателей.
Фатима Гаджиева:
Кафедра специализируется на изучении особенностей конституции человеческого тела и разных индивидуальных черт строения сосудистого русла. Многие экспонаты иллюстрируют эту тему.
Перед моими глазами — искусно изготовленный препарат чашечно-лоханочной системы почки: паренхима удалена, оставлены только сосуды, и их густо разветвленное, нежно-ажурное, ярко окрашенное «деревце» не может не поражать красотой. Приходят на память слова Генриха Гейне о природе как «величайшем художнике, способном малыми средствами достигать великих эффектов». А с другой стороны, это «деревце» — творение рук человека.
Фатима Гаджиева:
Очень интересный объект и для студента, и для обывателя. Изготовление подобных препаратов — кропотливый процесс, большой труд.
Раньше для их получения применялся метод коррозии: ткани вокруг трубчатых анатомических образований — сосудов или бронхов — вытравливались с использованием солей тяжелых металлов, но поскольку этот метод наносил вред здоровью исследователей, теперь его заменяет макро- и микропрепарирование с последующей консервацией в растворе формальдегида.
Вообще, препарирование тканей — обязательная составляющая учебного процесса, важнейший элемент практических занятий по топографической анатомии для будущих врачей любой специальности, в особенности будущих хирургов. Что до технологий изготовления таких впечатляющих анатомических препаратов, то здесь используется и метод инъекции — введения в сосуды, бронхи, протоки желез, различные другие полости, щели, отверстия специальных окрашенных жидкостей, и метод так называемого просветления — особой химической обработки, при которой орган становится железистым и прозрачным. Как тут не вспомнить роман «Человек- невидимка» Герберта Уэллса?
На вопрос, как часто экспонаты используются на занятиях, Фатима Гаджиева отвечает, что поводы обращаться к сосудам в застекленных витринах находятся буквально через тему. Если студент получил задание для реферативного сообщения и тема освещена в экспозиции, он имеет возможность не в интернете искать картинки редких изменений в строении органов, а рассматривать их сколь угодно вживую. Это свидетельствует о широте имеющейся в ГрГМУ коллекции, ее богатом тематическом представительстве. Здесь и препараты, отражающие нормальную анатомию органов и тканей, и тератологические — те самые, которые показывают, как не должно быть.
О чем толкуют древние сказанья
Препараты тератологической экспозиции располагаются тематически, начиная от нарушений развития плода, количественных и качественных: сиамские близнецы, недоразвитая плацента, слишком длинная пуповина, отсутствие головного или спинного мозга, расщепления позвоночника, гидроцефалии, мозговые грыжи, уменьшение или увеличение числа пальцев на руках и ногах, различные скелетные дисплазии…
Вот дополнительные копчиковые позвонки, образующие так называемый хвост, вот неправильная закладка конечностей — сиреномелия, превращающая младенца в подобие русалки, а вот нарушения формирования костей лицевого черепа, при которых образуется единая глазница и ребенок напоминает циклопа. Вот еще патология — две головы, и название у нее соответствующее: двуликий Янус. Если реальное нарушение развития организма становится достоянием мифологии, означает ли это массовость подобной патологии в прежние времена? Если да, то какими могли быть причины? Фатима Гаджиева отвечает на эти вопросы.
Фатима Гаджиева:
Древние сказания свидетельствуют лишь о том, что так случалось. Всегда есть некое количество изменений, которые природа допускает только по той причине, что она как создатель находится в вечном поиске наиболее выгодных форм. Выгодных для разных условий.
Причины представленных патологий, конечно, не сводятся к экспериментам природы. Многие нарушения происходят под воздействием мутагенов или тератогенов, каковыми являются радиация, стрессы, алкоголь, наркотики и лекарства. Материал в витринах — либо абортированный, либо мертворожденный, либо является результатом смерти, наступившей в первые часы после рождения.
Экспонаты прошлого столетия
До недавнего времени экспонаты анатомического музея, они же наглядные учебные материалы кафедры нормальной анатомии, размещались в подвалах дома Батория, и это вызывало прямые ассоциации и с 16-м веком, и с персоной короля Стефана Батория, жизнь которого оборвалась здесь, и со вскрытием его тела, произведенным в этих стенах. Однако первейшей и когда-то единственной целью этой коллекции была учебная, она же остается приоритетной, и поэтому переезд экспозиции в современное учебное здание не выглядит нелогичным.
К тому же только по незнанию можно думать, что этим забальзамированным организмам столько же лет, сколько Баториевке. Ну, или Гродненской медицинской школе, основанной Антонием Тизенгаузом. На самом же деле все это 20-й век: наиболее старому экспонату коллекции лет не больше, чем медицинскому университету, основанному в 1958-м, преобладающее большинство принадлежит 1960-м и 1970-м, есть немного из 1990-х, а последний поступил в 2001-м, и это препарат не ребенка, а взрослого человека.
Фатима Гаджиева:
С началом нового века связано пристальное внимание к генетическому здоровью населения, и хотя природа всегда оставляет за собой некий процент мутаций у потомства организмов даже с безупречным здоровьем, увидеть сегодня ребенка с такой тяжелой патологией, которая здесь представлена, — редкость, если не нонсенс. Будущие мать и отец имеют возможность пройти генетическое обследование и запланировать беременность так, чтобы нивелировать риск развития патологии, не совместимой с жизнью или ухудшающей ее качество.
Об этике и эстетике
В прежние века анатомическая наука усилиями отдельных личностей вроде голландца Фредерика Рюйша, у которого приобретал анатомические уродства Петр І, пересеклась с искусством в разных значениях этого слова: и как с мастерством бальзамирования, в котором упомянутый Рюйш не знал равных, и как с творением — процессом и результатом, в которых разница между атомическим препаратом и предметом декоративно-прикладного искусства стиралась, а смерть не только служила науке, но и эстетизировалась. Тот самый Рюйш вводил в сосуды мертвого тела жидкость, которая, проникнув во все «закоулки», твердела и не только защищала тело от разложения, но и навечно придавала ему естественный живой вид.
В глазницы он вставлял искусственные глаза, а места отрезов частей тела прикрывал кружевами. Все это делалось на фоне возрастания популярности анатомии, сочетающей науку с искусством во времена повальных публичных вскрытий, которым подвергались преимущественно тела казненных, с одновременным запечатлением процесса вскрытия приглашенными художниками разных уровней — от никому не известных «мазил» до самого маэстро Рембрандта…
Сегодня, как и тогда, создаются такие кунсткамеры (нарицательный термин, никак без него), которые больше про зрелища, чем про науку. Экспонаты для них изготавливаются методом пластинации — замены воды и липидов на полимеры и смолы, и вот уже можно видеть в естественных проявлениях — за игрой в футбол или шахматы — оголенные мышцы, сосуды, мозг в черепной коробке... Фатима Гаджиева говорит об этом путешествующем по миру формате как о чистой монетизации или о том, что имеет целью привлечение внимания к анатомии как к искусству.
Фатима Гаджиева:
В медицине есть место искусству, медицина и есть искусство, но музейное пространство — это одно, а образовательная, научная и профилактическая миссия — совершенно другое.
Фатима Гаджиева:
Первые шаги в этом направлении делал Леонардо да Винчи, который препарировал и зарисовывал, и это становилось предметом отражения на холсте восприятия тела глазами художника. Всегда найдутся те, кто приходит сюда из чистого любопытства, но те, чей визит изначально диктуется желанием получить острые ощущения, быстро начинают понимать, что здесь и для чего.
Посетители-подростки, учащиеся средних учебных заведений разных профилей во время экскурсии реагируют на увиденное достаточно весело, но только до той поры, пока воспринимают его как слепки и муляжи. Стоит сказать им, что это никакие не куклы, а настоящие дети, не рожденные по тем или иным причинам, как в глазах появляется прояснение. Что касается этики, то все ее нормы соблюдены, фотосъемка запрещена, возрастное ограничение — с 16 лет.
Не строить из себя бога
Фатима Гаджиева:
Врачи любых специальностей во всех странах сходятся во мнении, что здоровье человека является результатом его отношения к себе и предметом его личной ответственности. И добавляет, что это большое счастье.
Всю глубину этих слов, всю полноту их значения невозможно постичь тому, кто, игнорируя принципы профилактики и правила здорового образа жизни, считает себя несчастной безвинной жертвой коварного заболевания, а врача — персоной обязанной, долг которой — лечить и спасать. Тому, кто привык ссылаться на клятву Гиппократа, надо бы ее прочитать, чтобы знать, что в ней на самом деле написано. А написано в ней, что врач обязан совсем другое: уважать достижения тех, по чьим стопам он идет, и делиться знанием с теми, кто следует после, не стыдиться признаться в бессилии и не строить из себя бога.
Фатима Гаджиева:
Да, медицина и врач могут сегодня многое. Но одним из недостатков хорошей системы здравоохранения является то, что мы как раз и наблюдаем: люди начинают считать, что эта хорошая система — единственное, что должно обеспечивать их здоровье. Тот уровень развития медицины, которого удалось достичь на сегодняшний день, который является результатом кропотливой, напряженной работы многих поколений врачей и организаторов здравоохранения, воспринимается ими как нечто такое, что было всегда. Население, в отличие от тех, кто совершенствует для него медицину, стараниями по заботе о собственном здоровье не очень-то озабочено. И эта правда — не в бровь, а в глаз.
Начальник отдела по связям с общественностью и маркетингу ГрГМУ Иван Бойко рассказал об идее цифровизации экспозиции. Когда с каждого препарата будет получена его стереоскопическая копия, 3D-модель, — тогда появится возможность не только виртуального посещения экспозиции в любое время из любой точки, но и пристального, детального рассмотрения препаратов увеличением их до любого размера. Реализация этого проекта уже начата. И задача его — отнюдь не монетизация, а, во-первых, дальнейшее претворение в жизнь профилактического направления деятельности кафедры, во-вторых, поиск новых естествоиспытателей, не менее талантливых, чем Фредерик Рюйш.
Фото предоставлены кафедрой нормальной анатомии ГрГМУ.