Впервые в Беларуси в РНПЦ детской хирургии провели редкую операцию по коррекции тяжелого врожденного порока сердца. Лечение маленького пациента проходило в два этапа с разницей почти в год — миниинвазивное вмешательство и радикальная операция на открытом сердце. Такой хирургический подход при лечении сложной патологии белорусские детские кардиохирурги использовали первыми в мире.
Стентирование легочной артерии
О патологии сына мама Виктория узнала на 28-й неделе беременности. После рождения в РНПЦ «Мать и дитя» маленького Данилу доставили в РНПЦ детской хирургии. Сложность анатомии порока сердца (транспозиция магистральных сосудов в сочетании с дефектом межжелудочковой перегородки и стенозом легочной артерии) требовала от детских кардиохирургов нестандартных решений.
Константин Дроздовский, директор РНПЦ детской хирургии:
Один из пороков, диагностированных у Данилы, скомпенсировал другой, и некоторое время после рождения сатурация у ребенка держалась в пределах 76–84 %, что для такого врожденного дефекта приемлемо.
Это позволило нам выиграть время, дать ребенку немного подрасти и окрепнуть. И в возрасте 5 месяцев, когда сатурация стала снижаться, его прооперировали.
Основной задачей медиков на этом этапе стало улучшение легочного кровотока. Для этого рентгенэндоваскулярные хирурги центра имплантировали ему стент в легочную артерию. Эту миниинвазивную методику давно применяют при других пороках, к примеру, при тетраде Фалло. Однако впервые врачами было принято решение использовать ее именно при такой патологии, которая была диагностирована у Данилы.
Константин Дроздовский:
По такому пути, как мы пошли при лечении этого ребенка, никто в мире еще не шел. Стандартная схема хирургического лечения другая: когда сатурация снижается до 60 %, пациенту делают операцию открытого типа — накладывают специальный шунт, который повышает кровоток в легких и тем самым дает возможность ребенку пожить год-два до окончательной операции.
Но есть немаловажный момент: когда первый этап хирургического лечения выполняют открытым способом, ко второй операции сердце уже находится в спайках. Освобождение органа от них как минимум на несколько часов удлиняет ход основной операции, повышает риски. Мы придерживаемся максимально щадящей для пациента тактики: если можно избежать открытой операции и, как следствие, ее осложнений и рисков, мы это делаем.
Конечно, в какой-то степени мы шли на риск и были готовы, если что-то пойдет не так, выполнить аорто-легочное шунтирование. К счастью, эндоваскулярные хирурги блестяще провели вмешательство, и открытой операции не понадобилось. Благодаря стентированию легочной артерии насыщенность крови кислородом с 60 % поднялась до 85–90 %.
Операция Nikaidoh
Константин Дроздовский:
Мы понимали, что в любом случае открытое вмешательство на сердце у этого пациента впереди. Окончательная операция стала для нас вызовом, потому что она очень сложная технически. До сих пор технологию Nikaidoh, предложенную японским детским кардиохирургом, в мире осмеливаются выполнять редкие центры. До появления Данилы в нашей стране не было пациентов, которым бы она подошла.
Время выполнения окончательной операции зависело от того, как быстро снова начнет снижаться насыщение крови кислородом. Это произошло почти через год. Малыш рос, а стент, поддерживающий кровоснабжение, оставался на месте… И когда сатурация начала снижаться снова, кардиохирурги приняли решение оперировать.
Радикальной операции предшествовал разговор с мамой пациента, врачи объяснили ей все особенности и риски нового для них вмешательства. «Я вам доверяю», — ответила Виктория.
Радикальная хирургическая коррекция патологии сердца по технологии Nikaidoh длилась более 7 часов, на два с половиной из которых пациенту останавливали сердце.
Константин Дроздовский:
Для первого опыта в проведении операции Nikaidoh такое время работы на остановленном сердце — очень хороший результат. Остановка сердца на более чем 3 часа повышает послеоперационные риски. Поэтому по возможности, и это касается любой сложной операции, мы стараемся вкладываться в меньший период.
Основной вызов в такого рода операциях стоит перед кардиохирургами. Но очень важно, как подчеркивает детский кардиохирург, в период остановки сердца, чтобы вся команда, находящаяся в операционной, работала быстро и четко, не было ни одного момента простоя.
Константин Дроздовский:
Во время операции мы выполнили трункальное переключение сосудов, отделив от сердца и переместив на анатомически верные места аорту и легочную артерию (стентированный сосуд убрали, новую артерию смоделировали из собственных тканей), закрыли дефект желудочковой перегородки.
Чреспищеводное УЗИ сердца, выполнением которого завершается практически любая наша операция, не показало никаких сбоев в работе реконструированных участков сердца.
Обычная во всем мире практика после сложнейших операций на сердце — оставить грудную клетку открытой на некоторое время. В этот раз, как отмечает Константин Дроздовский, такой необходимости не возникло: хирурги были уверены в своей работе и грудную клетку маленькому пациенту закрыли сразу.
В реанимации активизировать ребенка не спешили: сутки за него дышал аппарат ИВЛ. Потом перевели пациента на спонтанное дыхание. В реанимационном отделении Данила провел 5 дней, а еще через 2,5 недели был выписан из центра.
«На данный момент подход к лечению этого порока сердца, использованный нами, самый оптимальный по затратам и рискам и, самое важное, минимальный по воздействию на ребенка».
Константин Дроздовский:
Такой сложный порок сердца, как у этого пациента, встречается редко. Раньше в такой ситуации мы бы выполнили другую операцию, в которой использовали бы протез легочной аорты. Через определенный промежуток времени его надо менять, что подразумевает последующие операции. В случае с операцией Nikaidoh этого не требуется.
Анатомия сердца и его работоспособность у нашего пациента восстановлены в том же виде, что и у здоровых людей. И пока нет данных, указывающих на то, что малышу в будущем понадобятся новые операции.
Но ребенок в любом случае остается под наблюдением в нашем центре, он будет приезжать на плановые обследования. Если в дальнейшем будут появляться пациенты с таким же непростым диагнозом, опыт их лечения у нас уже есть.