Леонид Новосад более четверти века трудился за операционным столом в отделении травматологии и ортопедии Брестской областной клинической больницы. Его руками выполнены тысячи самых разных оперативных вмешательств.
Сейчас, на заслуженном отдыхе, Леонид Иванович с теплотой вспоминает профессиональный путь, записывает самые яркие ситуации из личной практики. «Возможно, молодым врачам будет полезен мой опыт», — рассуждает автор.
…Диплом об окончании Столинского медицинского училища, полгода работы на сельском ФАП и служба в армии — с таким багажом абитуриент Леонид Новосад приехал поступать в Минский медицинский институт в 1971 году.
Леонид Новосад:
Мечтал быть хирургом, для прохождения интернатуры по общей хирургии был распределен в Брест. Благодарен Дмитрию Крупеню, в то время главному хирургу Брестской области, который направил меня в БСМП, там операции шли потоком.
За год я самостоятельно выполнил больше 100 аппендэктомий, в то время как однокурсники в областной больнице — от силы 10–15. Ушивание прободных язв, маститы, много чего приходилось видеть, делать, чему учиться. Так что ехал в район уже «оперившимся» в общей хирургии.
Когда новоиспеченный специалист прибыл по распределению в Ивацевичскую ЦРБ, свободных вакансий хирурга там не оказалось.
Леонид Новосад:
Предложили стать травматологом. Со временем понял, что это была большая удача. А вначале поджилки тряслись, ведь опыта в травматологии совсем не было, всего две недели в интернатуре уделялось этому направлению. Завотделением дал мне свой конспект, который написал на первичной специализации по травматологии, и я стал штудировать эти записи. Днем работал на приеме и в стационаре, по выходным брал дежурства по травматологии и общей хирургии.
Через год начинающий травматолог поехал специализироваться в Минскую областную больницу к профессору Александру Руцкому.
Леонид Новосад:
Вернулся в ЦРБ окрыленный, но возможности внедрять освоенное были ограничены, более-менее серьезные случаи отправлялись в область. Профосмотры, военкомат… Понял, что совсем не расту профессионально, а мне очень этого хотелось. Но в мелкой реке не научишься плавать. Так я рассуждал тогда, и сейчас мое мнение не изменилось.
Мечтая стать профессионалом, Леонид Новосад понимал, что нужно продолжать учиться. Супруга поддержала его решение, хотя семье с двумя детьми приходилось нелегко.
Леонид Новосад:
Поступил в клиническую ординатуру на кафедру травматологии и ортопедии и особенно благодарен доценту Владимиру Костюку, который стал моим куратором. Через 2 года занялся поиском работы, и так удачно сложились обстоятельства, что в Брестской областной больнице появилась вакансия, в 1983 году меня приняли врачом-травматологом. Моя мечта осуществилась, я приехал к той реке, где можно плавать. Работал, как говорится, на полную катушку.
После этого Леонид Новосад не менял место работы, вся профессиональная жизнь прошла в Брестской областной больнице, за операционным столом в отделении травматологии и ортопедии — с 1983-го по 2009 год, затем 8 лет в консультативной поликлинике. Он никогда не претендовал на руководящие должности, считая большой удачей правильный выбор профессии.
…Врожденный ложный сустав голени. Карциноид аппендикса. Сквозное колотое ранение живота. Газовая гангрена руки. Ампутация ног. Гематома сальника. Трахеостомия. Все это — названия заметок-мемуаров, которые пишет Леонид Иванович, делясь историями из собственной практики. Некоторые из них предлагаем вниманию читателей.
Огнестрельное ранение подмышечной области
Я студент второго курса медучилища, которое только что открыто в районном центре на Полесье в 1964 году. Наши преподаватели — врачи районной больницы, в основном молодые; на занятиях они рассказывают о том, что интересного было на ночном дежурстве.
Например: привезли мальчика лет десяти с огнестрельным ранением подмышечной области. Чем-то он провинился и, предвидя наказание, в отчаянии решил застрелиться из отцовского ружья. Ствол у ружья длинный, и выстрел произошел не в сердце, а в подмышку. При оказании первой помощи рану тампонировали и перевязали, кровотечение прекратилось. В приемном покое диагностировали нарушение кровообращения в руке, но пойти на ревизию раны не решились, боясь получить массивное кровотечение из подкрыльцовой артерии.
— Может, сработают коллатерали? — так нам объяснил логику хирургов доктор Мышковец, наш преподаватель.
Поврежденную руку зафиксировали гипсовой шиной на сутки.
И вот мы в операционной — пытаемся что-то увидеть за спинами врачей. Надежда на восстановление кровообращения не оправдалась. Нам, пятнадцатилетним, страшно, ведь предстоит ампутация руки. Снята лангета, кисть холодная, без движения и чувствительности. Атмосфера в операционной подавленная. Когда ампутированную руку положили в таз на полу, наша Раечка Мизгер побледнела и начала падать. Едва успели подхватить.
Через год на автостанции я увидел босого мальчугана, сидящего на валуне, рукав его рубашки был пуст.
Остеотомия ключицы
Я, начинающий врач-интерн, прохожу интернатуру по хирургии в больнице скорой медицинской помощи Бреста. Наконец-то началась настоящая практика-учеба. Отношение специалистов к нам, интернам, доброжелательное — не отмахиваются от наших наивных вопросов, терпеливо ассистируют нам на операциях.
В приемном покое на носилках мужчина лет сорока. Доставлен с завода, левая рука попала под ременную передачу и была оторвана на уровне плечевого сустава. Повязка не кровит, давление существенно не снижено. Предстоит хирургическая обработка раны, формирование культи.
Заведующий травматологическим отделением Евгений Коновалов объясняет мне ситуацию: найти в ране культю подкрыльцовой артерии и перевязать ее достаточно сложно. Свежий тромб оторвется, хлынет кровь, не сумеешь захватить вслепую сосуд зажимом, и кровопотеря за две-три минуты приведет к смерти.
— Я знаю, как надо поступить в таком случае, — говорит Коновалов. — Но все-таки пригласим областного хирурга.
Вскоре прибыл Дмитрий Крупень, переглянулся с травматологом. Опытные врачи поняли друг друга с полуслова.
Операция, к моему удивлению, началась с разреза над ключицей. В процессе остеотомии ключицы пилой Джильи мне пояснили, что таким образом получаем доступ в подключичное пространство, выделим подключичную артерию и вену, возьмем на держалки и, натянув их, сможем моментально остановить кровотечение в ране. И вот — выделены пульсирующие артерия, вена, под ними проведены тонкие резиновые трубочки-держалки, взяты на зажимы.
Оба хирурга перешли на плечо, иссекли обрывки тканей, перевязали сосуды. Сформирована культя. Обратили мое внимание и на то, что при высокой ампутации руки нельзя выбрасывать головку плечевой кости во избежание грубой деформации плечевого пояса. Закончилась операция остеосинтезом ключицы спицей.
Слепое ранение живота и грудной клетки
Я врач-травматолог областной больницы. Позади три года работы в райбольнице, двухгодичная клиническая ординатура в столичной клинике на кафедре травматологии и ортопедии мединститута.
Несчастье случилось на военном полигоне. Несколько ребят нашли, как оказалось, взрывоопасный предмет, бросили его в костер — взрыв. Один убит, второй получил травму глаз, им занялись окулисты, третий с несколькими слепыми ранениями живота и грудной клетки — на нашем столе. Опытный хирург Михаил Павлов делает ревизию и обработку ран, я ему ассистирую. Состояние мальчика стабильное, раны оказались непроникающими. Только одна ранка ниже правой ключицы подкравливает.
— Не нравится мне это, — ворчит Павлов. — Надо лезть вглубь и разбираться с источником кровотечения.
Памятуя случай в БСМП, я говорю, что полноценной ревизии не сделаешь без остеотомии ключицы. Получив согласие, делаю остеотомию ключицы, развожу крючками отломки, и мы обнаруживаем краевое повреждение подключичной вены. Сосуд выделен, взят на держалки, края ранки иссечены, наложен классический сосудистый шов по Каррелю. Я сделал остеосинтез ключицы спицей Киршнера и зашил рану.
Много лет спустя я встретил этого парня на медкомиссии в областном военкомате, вполне здоровым и годным к службе в армии.