Руслан Якубцевич — врач-анестезиолог-реаниматолог Гродненской университетской клиники, заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии ГрГМУ, доктор мед. наук, доцент. Корреспондент «Медвестника» задал Руслану Эдуардовичу несколько вопросов о вызовах и требованиях, которые предъявляются сегодня врачу его профиля, тонкостях и сложностях специальности, а также о престиже работы анестезиолога-реаниматолога.
Насколько, на ваш взгляд, продуктивна связь медицинской науки с клинической практикой?
«Четкую границу между фундаментальной наукой и клинической практикой сегодня провести невозможно. Это единое целое. Без исследований не может быть медицины. Практическое применение накопленных медицинской наукой знаний и есть клиническая практика. Прогресс медицины достиг такого уровня, что теперь знания из области фундаментальной науки необходимы практическому врачу, любому думающему специалисту. Именно они помогают разгадать головоломку болезни.
Я часто ловлю себя на мысли, что в нашей специальности, как ни в какой другой, опираясь на фундаментальную науку, приходится принимать решения, связанные с выбором стратегии лечения пациента. Чтобы произошла консолидация медицины теоретической и практической, думаю, нужно меняться всем. Наука — высокозатратное производство. Она должна окупаться. Для этого приходится выходить на международные научные арены, выигрывать гранты, проводить совместные мультицентровые разработки с ведущими научными центрами мира, популяризировать медицинскую науку, поощрять ученых рублем. Но я убежден, что распылять финансы на науку не стоит — они должны концентрироваться в нескольких высокопроизводительных научно-практических центрах страны».
Как долго вы работали над докторской диссертацией и какие важные научные выкладки вам удалось обосновать в процессе работы?
«Над докторской диссертацией трудился более 11 лет. В этот период я заведовал отделением гемодиализа с экстракорпоральными методами детоксикации в областной больнице. В этом отделении применяют практически все известные в мире методы экстракорпорального очищения крови, и мы решили исследовать влияние различных методик, их комбинаций на течение и клинические исходы заболеваний пациентов с различными видами сепсиса.
Совершенно случайно, как это часто бывает в науке, разработали новый метод экстракорпорального воздействия на кровь — магнитную обработку крови, которая позволила корригировать гипоксические состояния, значительно усиливать элиминацию токсинов при традиционно применяемых методах экстракорпорального очищения крови, корригировать гемодинамику критических пациентов. Внедрение этих подходов повысило выживаемость пациентов. И сегодня для лечения многих пациентов с COVID-19, которые находятся в отделениях реанимации, используем экстракорпоральные методы очищения крови».
Вы консультируете и ковидных пациентов?
«Одними из первых в области мы включились в эту работу, и не только в университетской клинике, но и в областной инфекционной больнице, райбольницах, куда выезжали на консультации, а также посредством ежедневного телеконсультирования пациентов всех районов нашей области. Поэтому за такой короткий промежуток времени смогли очень хорошо познакомиться с этой коварной инфекцией, оценить агрессивность ее течения, увидеть потенциальные риски у конкретного пациента, спрогнозировать осложнения. А еще путем ежедневного прочтения большого количества статей, изучения клинических случаев, просмотра вебинаров, личных контактов со специалистами, у которых такой опыт появился несколько раньше, определить стратегию борьбы с пандемией.
Работая с чрезвычайно тяжелыми случаями COVID-19 и наблюдая за теми, у кого легкое течение заболевания, мы убедились, что вирус чаще поражает коморбидных пациентов, у которых много сопутствующих патологий. Однако видели и немало молодых людей, у которых инфекция протекала чрезвычайно тяжело, отмечали, как пациенты пожилого или старческого возраста с массой сопутствующих заболеваний легко переносили болезнь. Вероятнее всего, проблема кроется в генетических особенностях конкретного организма, и здесь может в перспективе понадобиться новый подход — персонифицированная медицина, основанная на генетических данных конкретного пациента».
Не секрет, что многие представители медицинских профессий уезжают работать в другие страны. Только ли более высокая оплата труда их манит? Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы врач чувствовал себя комфортно и не задумывался о смене работы?
«С одной стороны, процесс миграции специалистов за высокой зарплатой существует во всем мире: врачи из Германии уезжают в Канаду, из Канады — в США и т. д. Но, с другой, мне очень жаль врачей, которые покинули страну и которых я знал лично, — они могли бы принести колоссальную пользу на родине. Причиной отъезда может быть не оплата труда, а другие обстоятельства: отсутствие жилья, жалобы со стороны пациентов и родственников, врачебная ошибка, повлекшая смерть, судебные разбирательства, конфликт с руководством медучреждения, непризнание врача как специалиста и т. д. И все же я выделил бы здесь главное — уважение к врачу. В первую очередь со стороны пациента. Бывший министр здравоохранения России Вероника Скворцова когда-то очень правильно заметила: «Чтобы в профессии оставались как минимум 80 % медработников, нужно снимать фильмы и придумывать песни, стихи, популяризировать труд врачей и сестер». К сожалению, отдельные СМИ чаще говорят о медиках в негативном свете. Это формирует в обществе негативное мнение о профессии, которая, безусловно, заслуживает уважения».
Руслан Эдуардович, кому, по-вашему, в первую очередь грозит эмоциональное выгорание в профессии и что нужно сделать, чтобы этого избежать?
«Несмотря на то что о синдроме выгорания в медицинских кругах начали говорить еще в 1970-х годах, он до сих пор трактуется неоднозначно. Психоэмоциональное напряжение анестезиолога-реаниматолога, постоянно работающего с пациентами в критическом состоянии, очень высоко. Врач понимает, что даже небольшая его ошибка может стоить пациенту жизни. И это огромная нагрузка на психику. Ни с чем нельзя сравнить тот психологический удар, который получает врач, когда, несмотря на все усилия, пациент уходит из жизни… Многочасовые и многодневные переживания ситуации (а все ли я сделал правильно и в достаточной ли мере?) могут надолго выбить из колеи. А если действительно была допущена врачебная ошибка и от нее пострадал пациент, то чувство вины многие годы напоминает о себе, а в отдельных случаях не позволяет продолжить профессиональную деятельность. Исследования, проведенные еще в 1980-е годы, показали, что даже в режиме спокойной работы, когда анестезия протекает без осложнений, ЧСС и АД повышаются у анестезиологов со стажем до 5 лет на 20–30 %. То есть анестезиолог постоянно работает с синдромом тревожности. Как итог психоэмоциональные срывы, чувство неудовлетворенности профессией, которое ведет к снижению уровня квалификации».
Получается, «выгоревший» анестезиолог-реаниматолог в медицине критических состояний смертельно опасен для пациентов?
«На самом деле такая опасность существует. Поэтому в анестезиологию-реаниматологию мы отбираем студентов с высоким средним баллом. Чем тщательнее будет отбор врачей, тем меньше они будут ошибаться в своей дальнейшей работе и реже испытывать травмирующие нервно-психические моменты, а значит меньше выгорать.
Важная опция — использование тайм-аутов в работе, профессиональное развитие и самосовершенствование, что дает ощущение широты знаний, уход от ненужной конкуренции, в конце концов, психологическая помощь после того, как случился какой-либо триггерный момент к выгоранию (врачебная ошибка, смерть пациента, жалоба в вышестоящую инстанцию и пр.)»
На что сегодня, как вам кажется, нужно обратить особое внимание в здравоохранении?
«На престиж и авторитет медицинской профессии. Парадокс: чрезвычайно высокий средний балл в медицинские вузы, однако к 6-му курсу многие, столкнувшись с профессией, разочаровываются и уходят из нее либо уезжают работать в другую страну. Почему? У нас к мнению врача относятся настороженно, проверяют информацию в интернете, в инструкции по применению препарата и т. д. Такое недоверие подрывает авторитет медработника, мнение которого должно быть незыблемо для пациента, но при этом должна быть очень высокой и профессиональная подготовка специалиста. Последнее обстоятельство, к сожалению, иногда оставляет желать лучшего. А за «косяки» таких специалистов не доверяют и тем, кто этого не заслуживает».