Врачебное дело для заведующего отделением анестезиологии и реанимации № 1 10-й ГКБ Минска Константина Макаренко не было детской мечтой. Он вырос в немедицинской семье, поэтому о профессии имел лишь общие представления...
Из областной — в районную
Из всех родных Константина Макаренко белый халат носила только родная тетя, медсестра. Возможно, ее пример как-то повлиял на выбор юноши. А еще из всех школьных дисциплин он отдавал предпочтение биологии и химии.
Константина Макаренко:
К окончанию школы я всерьез задумался: куда мне дальше идти? Решил попробовать поступить в мединститут. Понимал, что как врач буду реально помогать людям. Это понимание, пожалуй, сыграло ключевую роль. А еще интересно было узнать, как же все-таки лечить пациентов? Причем на 100 % уверенности, что смогу поступить, не было. Конкурс и проходные баллы в мединститут в то время были очень высокими. Золотая медаль в школе позволила мне сдавать только один вступительный экзамен, и я успешно справился с этой задачей.
Так Константин стал студентом лечебного факультета МГМИ. Вспоминает, их потоку повезло в числе первых учиться в новых корпусах мединститута на проспекте Дзержинского. Сидя в просторных и светлых аудиториях, окончательно ощутил себя студентом. Хотя, признается, первое время было тяжело, но стремление освоить врачебное дело помогало не опускать руки.
Константина Макаренко:
Когда на занятиях мы начали посещать медучреждения, я окончательно убедился, что с выбором профессии не прогадал. Стал интересоваться хирургией. В то время учебный курс по анестезиологии и реаниматологии занимал немного времени. Однако, стоя в операционной и наблюдая за ходом вмешательства, я все больше задавался вопросом: а что делает анестезиолог? Вроде бы он и не на первом плане, а без его участия работа хирургов не будет полноценной.
Помню, смог в этом окончательно убедиться, когда попал на операцию пациента с тяжелой сочетанной травмой и массивной кровопотерей. Ему не только обеспечили грамотное анестезиологическое пособие, но и провели инфузионно-трансфузионную терапию. В результате все закончилось хорошо, выписывался этот пациент в удовлетворительном состоянии. Тогда начал задумываться, что мне более интересно в профессиональном плане. Плюс в молодые годы хотелось экстремальных ощущений. А в анестезиологии ты нередко оказываешься в ситуациях, когда нужно принимать мгновенные решения, от которых буквально зависит жизнь человека.
На распределении Константину предложили несколько вариантов, но выбрал анестезиологию и реанимацию. Интернатуру будущий врач отправился проходить в Минскую областную больницу. Он знал, что это крупный многопрофильный стационар, и, естественно, очень хотел там попрактиковаться.
Константина Макаренко:
На то время отделение анестезиологии и реанимации областной больницы, считаю, было одним из лучших в республике. Мне повезло попасть в дружный коллектив, к профессионалам своего дела, у которых было что перенять.
Заведующий отделением Валентин Александрович Рудый (к сожалению, ушедший из жизни) был не только начальником, но и наставником. Ему я во многом обязан в своем становлении как специалиста. Он научил понимать, что нужно лечить не болезнь, а пациента, и находить к каждому соответствующий подход. Кроме того, Валентин Александрович всегда говорил: «Самое главное в нашем деле уметь бороться с осложнениями. Только так можно стать хорошим специалистом». Да и его опыт как руководителя я сих пор использую в работе.
Однако в интернатуре не было возможности полностью погрузиться в профессию. Всегда рядом есть врач, и интерн чувствует, что его подстрахуют и поддержат. Это дает уверенность. Другое дело, когда приходится рассчитывать на самого себя.
Константина Макаренко:
По распределению уехал в Столбцовскую районную больницу. В первый же день, когда обычно все решают оргвопросы с оформлением, жильем, меня сразу из отдела кадров отправили на работу. А тут еще и заведующий, зная, что теперь есть на кого оставить отделение, ушел в отпуск на пару месяцев. И я остался один.
Помню, как вечером, после окончания рабочего дня, во дворе моего дома раздался визг тормозов. То, что это подъехала скорая, сомнений не было. Приехали за мной — надо возвращаться в больницу. Ребенок лет пяти лежит весь синий. Нужно найти у него вену, поставить центральный катетер, обеспечить анестезию. К счастью, тогда все прошло хорошо.
В числе первых был и еще один пациент: молодой человек на мотоцикле врезался в повозку с лошадью и, перелетев через нее, приземлился — с ЧМТ, разрывом селезенки. Но совместными усилиями удалось его спасти. Был ли у меня как молодого специалиста страх в таких ситуациях? Нет! Просто собирался с силами и работал. К тому же всегда мог позвонить коллегам в областную больницу и проконсультироваться.
Престижная, но тяжелая работа
Через год Константин Макаренко вернулся в Минскую областную больницу. Тогда там освободилось место в отделении анестезиологии и реанимации. А молодого врача здесь хорошо помнили еще по интернатуре.
Константина Макаренко:
Год в райбольнице дал мне многое в профессиональном плане. Но работать в областной было интереснее, хоть и сложнее. Помощь оказывалась пациентам разных профилей — от кардиологии до травматологии и нейрохирургии. Кроме того, в те годы на базе нашей больницы начинала развиваться микрохирургия. Врачи первыми в республике стали выполнять реплантации конечностей. Нужно было обеспечивать анестезиологическое пособие при этих непростых и длительных операциях.
Хорошо запомнил маленькую девочку, которой не было и 2 лет. Вместе с мамой они пересекали железнодорожные пути под поездом. Но не успели — состав тронулся. Матери ампутировало ногу, а малышке — руку выше кисти. В первом случае конечность спасти не удалось. А вот ручку девочке хирурги пришили. Потом этот ребенок долго лежал у нас в реанимации и вообще, можно сказать, рос на наших глазах. Ведь по мере взросления девочке требовались корригирующие операции на реплантированной руке.
Константин Макаренко понимал, что, выбрав анестезиологию и реанимацию, он все равно остался в хирургии.
Константина Макаренко:
Любой врач в нашей специальности должен знать ход всей операции. Ведь, к примеру, на определенном этапе у пациента повышается риск кровотечения и нужно быть готовым к любому развитию ситуации. Вообще анестезиолог должен обладать знаниями практически во всех областях медицины. Благодаря чему работа, безусловно, престижная, но тяжелая. Молодым сотрудникам я всегда говорю: «В нашей специальности нельзя ошибаться. Любой просчет может закончиться плачевно, вплоть до летального исхода».
По словам собеседника, он помнит практически всех своих пациентов. И приводит еще случай из практики. В МОКБ поступила 19-летняя девушка без сознания. Реанимировали ее 2 часа — удалось восстановить сердечную деятельность. В течение двух месяцев пациентка находилось в реанимации на ИВЛ и еще месяца два без поддержки дыхания. Затем ее перевели в районный стационар. Казалось, девушка на всю жизнь останется недееспособной. А спустя какое-то время Константин Борисович встретил ее вместе с мамой в областной больнице — бывшая пациентка пришла на своих ногах.
Без оптимизма — никак
В 2004 году Константина Макаренко пригласили на работу в 10-ю ГКБ Минска на должность заведующего отделением анестезиологии и реанимации. Дать однозначный ответ он сразу не решился, сказав, что прежде надо встретиться и поговорить.
Константина Макаренко:
Я приехал, и после короткой беседы с администрацией меня отправили в отдел кадров, где попросили написать заявление. Все случилось спонтанно. Однако, выйдя на улицу и сев в машину, задумался: а что я делаю? Потом решил, что раз уж так сложилось, поработаю, а если не получится, вернусь в областную больницу.
Отделение анестезиологии и реанимации тогда было рассчитано на 18 коек. Новому заведующему предстояло собрать коллектив, потому что кадров не хватало. Со временем расширилось и само отделение — до 30 коек, поскольку в 10-ю больницу переводились отделения из других клиник на время реконструкции, поток пациентов увеличился. А потом 12 коек выделили для организации второго отделения анестезиологии и реанимации.
Константина Макаренко:
Клиника у нас большая, работы всегда было достаточно. Принципиально нового здесь для меня ничего не было, ведь за плечами — опыт Минской областной больницы. Не сразу, правда, получилось привыкнуть к новой должности. Я понимал, что теперь приходится отвечать не только за себя, но и за коллектив.Сегодня у нас работает около 100 человек. Это моя опора и команда. Кстати, в последние годы наша специальность все больше обретает женское лицо. Более половины наших сотрудников — представительницы прекрасного пола.
Пандемия, говорит заведующий, для коллектива отделения была вполне ожидаема. Следили за ситуацией в мире, читали специализированную литературу. Кроме того, как и в других учреждениях, проводились подготовительные занятия. А потом в Минске появился первый пациент с COVID-19.
Константина Макаренко:
Вместе с главврачом клиники Виктором Исачкиным мы обсуждали, как организовать работу реанимации. Приняли решение расширить количество коек в нашем отделении до 32. Я был уверен, что их должно хватить. К слову, максимально мы смогли разместить 34 пациента.
Несмотря на изменившиеся условия и режим работы, штат отделения остался прежним. В первую волну, подчеркивает Константин Борисович, никто из врачей и медсестер не ушел в отпуск. Такое решение сотрудники принимали сами — тогда еще все надеялись, что пандемия скоро закончится.
Константина Макаренко:
Конечно, в те дни и недели было непросто. Приходилось сутками оставаться на рабочих местах, чтобы решить организационные вопросы и, безусловно, обезопасить своих близких. Постепенно наладили работу. Сформировали врачебные бригады. Одни специалисты по очереди сменяли других в реанимации, чтобы дать тем возможность немного отдохнуть, при этом не оставив пациента без присмотра. Схожую систему работы ввели и для медсестер.
За каждого пациента, продолжает собеседник, в буквальном смысле боролись, переживали.
Константина Макаренко:
Когда пациенты начали выздоравливать и выписываться, ощутили особое удовлетворение от своей работы. Недавно одна женщина поступила к нам в тяжелом состоянии. Вели ее на неинвазивной ИВЛ, укладывали в прон-позицию. И вот мы ее выписываем — она в слезы. Думаю, чего плакать, когда надо радоваться? «Вы не представляете, как мне было страшно, как я хотела жить. Спасибо вам, доктор, огромное!» — сказала мне тогда эта женщина. «И вот разве можно остаться равнодушным в подобных ситуациях?».
По его словам, для медперсонала отделения пациенты, которые длительно находятся на ИВЛ, становятся чуть ли не родными. Собеседник приводит пример: лежал в реанимации тяжелый пациент, 40 или 50 дней был подключен к аппарату ИВЛ. Потом под присмотром сотрудников учился самостоятельно садиться, ходить. Его перевели в отделение. Но лечащий врач из реанимации и там его навещала вплоть до выписки, интересовалась самочувствием.
Константина Макаренко:
Спустя 1,5 года понимаем, что с коронавирусом еще рано прощаться. По своему коллективу вижу, что люди устали, но готовы работать столько, сколько потребуется. В то же время я скучаю без операций, без общения с коллегами в операционной. Хочется вернуться в прежний режим работы, когда не нужно постоянно носить СИЗ. Надеюсь, это скоро произойдет. Без оптимизма нам в нынешней ситуации никак!