Декан фармацевтического факультета БГМУ, доктор биологических наук, профессор Наталья Гурина с гордостью отмечает: нет ни одной аптеки в стране, где бы ни работали ее выпускники. При этом в профессиональной среде Наталью Сергеевну знают и уважают не только как опытного педагога, но и как выдающегося ученого, автора более 300 научных работ и соавтора многих нормативных документов в области фармации в Беларуси.
Подробнее о научных разработках, фармобразовании и своих учениках профессор рассказала в интервью «МВ».
Постичь ценность растений
Наталья Сергеевна, изначально вы выбрали для себя вовсе не медицинскую профессию, но оказались в сфере здравоохранения. Как так получилось?
Действительно, даже не думала об этом. По призванию я педагог. Закончила химико-биологический факультет Саратовского государственного университета по специальности «биолог, преподаватель биологии и химии». Вслед за мужем-белорусом приехала в Витебск. Поскольку в отличие от него у меня был свободный диплом, нужно было устраиваться на работу самостоятельно. Так я попала в Витебский мединститут. Думаю, во многом все так сложилось, потому что мне очень хотелось преподавать.
Начинала делопроизводителем ученого совета. После аспирантуры пришла на кафедру фармакогнозии и ботаники. Вообще на протяжении почти 40 лет Витебский мединститут был единственным местом работы в моей трудовой книжке. За это время прошла все ступени — от преподавателя-стажера до профессора кафедры и декана. Закончила заочно свой же фармфакультет и получила специальность провизора.
Что послужило предпосылкой заняться фармацевтической наукой?
Еще в Саратовском университете начала проводить исследования по изучению аллергенных свойств растений и их пыльцы, созданием региональных аллергенов. Эту же работу продолжила в Витебске — здесь уже на то время была мощная школа на базе кафедры клинической иммунологии и аллергологии под руководством профессора Дмитрия Новикова. Занималась разработкой пыльцевых аллергенов. На основе полученных результатов составлены используемые и сегодня пыльцевые календари, схемы сенсибилизации пациентов, чувствительных к аллергическим заболеваниям. Удалось выявить и новые виды аллергенов — амброзии, птармики, грибковые и другие.
Надо сказать, что данная тема актуальна по сей день. Помимо того что у нас в стране существует огромное количество аллергенов, которые вызывают поллинозы, бронхиальную астму и другие заболевания, так еще и применение лекарственных растений в быту может спровоцировать аллергические реакции в качестве побочных действий.
Причем спектр аллергенов постоянно расширяется, появляются новые виды растений и, соответственно, пыльцы. Под влиянием экологических факторов последняя претерпевает всевозможные антропогенные изменения. Так что и сейчас вместе с коллегами тщательно отслеживаем тенденции возникновения аллергических заболеваний в Европе и России, стараемся адаптировать под наши условия.
Начинания в новой научной и профессиональной области дались легко?
Фармация не стала для меня чем-то принципиально новым. Более того, знания в области химии и биологии очень пригодились в последующем при изучении химического состава лекарственного растительного сырья, методов выделения биологически активных соединений и в конечном итоге получения фитопрепаратов.
Кстати, о лекарственных растениях. Фармакогнозия — одно из направлений, которым вы до сих пор занимаетесь. Расскажите о своих разработках.
Белорусская флора очень богата. Растения всегда были и остаются источником биологически активных соединений для терапии различных заболеваний. Но с точки зрения доказательной медицины перечень официальных лекарственных растений ограничен. Этот список, а также методы контроля качества заготовки сырья сегодня отражены в Государственной фармакопее Республики
Беларусь, которая в свое время стала самым главным практическим результатом наших научных исследований. Среди ее соавторов — сотрудники ВГМУ, БГМУ, Центра экспертиз и испытаний в здравоохранении, фармпроизводители.
К слову, сегодня до 40 % фармрынка республики занимают либо фитопрепараты, либо композиции с ними. Я участвовала в разработке многих из них, и процесс этот продолжается. Моими учениками введены в производство такие виды сырья, как листья ольхи серой и черной, цветки девясила высокого. Вообще оба указанных вида ольхи у нас широко распространены в естественной среде. Но при заготовке соплодий листья оказываются побочным продуктом.
Вместе с тем препараты на их основе обладают противовоспалительной активностью, антимикробными и антиоксидантными свойствами. В ближайших планах создать готовые лекарственные формы — гели на основе экстракта листьев ольхи черной и серой.
Также сейчас идет разработка растительного сырья травы кипрея узколистного, или знакомого многим иван-чая. Мы выявили вещества, обеспечивающие широкий спектр его фармакологической активности, в том числе фенольные соединения, флавоноиды, дубильные вещества, сапонины. Препараты с подобным составом обладают антимикробными свойствами. Причем спектр угнетаемых микроорганизмов огромный.
Стараемся идти на шаг вперед, исследуем широко распространенные в нашей природе растения, которые почти не используются в фармпромышленности, и вводим в Государственную фармакопею. Из недавних примеров могу привести козлятник, или галегу лекарственную. Экстракт этого растения обладает хорошим гипогликемическим действием. Но, должна заметить, процесс разработки нового вида растительного сырья не быстрый — занимает 3–5 лет.
В фармации вы с 1970-х годов. Как можете оценить ее развитие тогда и сейчас?
В промышленности уже тогда работали два мощнейших предприятия, известных на весь СССР, — «Белмедпрепараты» и Борисовский завод медпрепаратов. В плане научных исследований, в том числе в области фитотерапии, наша страна в советские годы находилась на хорошем уровне. Мы активно взаимодействовали с представителями школ фармакогнозии из Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева и других городов. К слову, связь с ними поддерживаем до сих пор. Однако после развала Советского Союза на какое-то время наступил упадок: любые научные исследования требуют финансирования, оборудования, а всего этого не хватало. Но белорусская фармацевтическая наука поднялась, а вместе с ней продолжило развиваться и производство. И количество препаратов, выпускаемых в нашей стране, увеличивается с каждым годом.
Напомню, что правительство своевременно ориентировало фармотрасль обеспечить рынок отечественными лекарственными препаратами. Есть такое понятие — обеспечение национальной лекарственной безопасности. В ситуациях, как после распада СССР, когда возникли границы между государствами, недостаток даже жизненно важных лексредств особенно остро ощущался. Чтобы этого избежать, доля отечественных препаратов на рынке должна быть не менее 53 %. Вот к данной цифре мы все годы стремились и на сегодня достигли 50–52 % в ценовом выражении, а в натуральном еще больше. Тем самым проблему национальной лекарственной безопасности удалось решить.
Не аптекой единой
Деканом фармацевтического факультета Витебского мединститута вы были на протяжении 14 лет. Тогда он был единственным в стране. Расскажите о подготовке специалистов.
К тому моменту факультет существовал уже почти полвека. Должна сказать, мы по праву можем гордиться фармацевтическим образованием. Отечественные типовые программы, учебные планы гармонизированы не только с таковыми в постсоветских странах, но и в ЕС. Перечень дисциплин, их распределение по семестрам, объем часов и сроки обучения — вся эта система позволяет нашему диплому быть эквивалентным. И вместе с тем привлекает сюда иностранных студентов.
Наши провизоры знают о лекарственных средствах больше, чем врачи. Они прекрасно ориентируются во всем многообразии препаратов на отечественном и зарубежных рынках. В то же время специальность очень многоликая. С таким образованием можно работать не только в аптеках, но и в службах контроля качества, регистрации, продвижения лекарственных средств на внутреннем и внешнем рынках, на производстве, в фармбизнесе в целом.
Как изменился интерес абитуриентов к специальности в течение последних лет и даже десятилетий?
Престиж профессии провизора возрос в разы. Раньше в фармацию шли абитуриенты с более низкими результатами вступительных испытаний, чем, например, на лечебный, а сегодня проходные баллы у нас одни из самых высоких. На мой взгляд, уникальность специальности провизора обусловливает ее престижность. Студенты фармфакультета изучают не только профильные, но и медицинские дисциплины, в том числе клиническую биохимию, патологию, нормальную физиологию и прочие. Плюс высокая потребность в кадрах и хорошие заработные платы, а также возможность реализовать себя в качестве предпринимателя.
Существует стереотип, что провизоры должны обладать отменной памятью, чтобы запомнить все лекарственные средства. А как на ваш взгляд?
Я бы сказала, в большей степени важны знания, которые выстраиваются в определенную логическую последовательность. Ведь лекарственные средства разложены не просто так, а в соответствии с АТХ-классификацией, определенными алгоритмами. Зная все это, не составляет большого труда запомнить, где что лежит. Как правило, за первую неделю работы в аптеке начинающий провизор уже хорошо ориентируется в ассортименте.
Коллективный старт
В 2011 году решением министра здравоохранения вас перевели в Минск для открытия фармфакультета БГМУ. Имея за плечами опыт, начинать было проще?
Открытие еще одного фармфакультета было рациональным шагом. Потому что провизор — очень востребованная специальность на рынке труда. С учетом постоянного расширения сети аптек дефицит кадров ощущается по сей день. Особенно это касается Минска и области.
Честно, после стольких лет в Витебске было грустно уезжать, оставлять уже родной университет, которому я посвятила всю жизнь. Но должна признать, открытие факультета в БГМУ далось легко. И во многом это заслуга ректора университета Анатолия Сикорского, замечательного профессорско-преподавательского состава, с которым довелось работать. Постоянно ощущалась поддержка Министерства здравоохранения, РУП «Белфармация» и «Минская фармация», в последующем РУП «Управляющая компания холдинга «Белфармпром» и других. В целом фармацевтическая общественность Минска очень позитивно восприняла открытие факультета, нам помогали с приобретением оборудования, лабораторной посуды, реактивов и т. п.
Конечно, сотрудникам теоретических кафедр немного сложно было начинать из-за специфики дисциплин — требовались новые учебники, курсы лекций, методические указания. Причем замечу, ничего из этого мы не скопировали у ВГМУ. Подготовка заняла 3–4 месяца, и с 1 сентября 2011 года факультет принял первых студентов. И если второй курс дался уже полегче, то на третьем, когда начались специальные дисциплины, мы столкнулись с кадровой проблемой. Следует сказать, что в Минске немало представителей фармацевтической науки — их привлекали в качестве совместителей. Постепенно сюда стали приезжать мои ученики из ВГМУ, так и сформировался наш коллектив.
Что касается материально-технической базы, то сначала подразделения факультета размещались в главном корпусе университета. Часть помещений нам выделили во 2-м корпусе на улице Асаналиева, а еще РУП «Белфармация» предоставило в аренду одну из своих аптек. С открытием факультета руководство вуза сразу поставило задачу: построить отдельный корпус с просторными помещениями и стандартным оборудованием для любой лаборатории. Сейчас продолжаем оснащение современным оборудованием, ждем высокоэффективный жидкостный хроматограф, спектроскан и другие.
Ловлю себя на мысли, что время быстро пролетело. В этом году состоялся уже пятый выпуск наших провизоров. Мы уже гордо можем заявлять, что стали полноценным факультетом.
Изменились ли за это время цифры приема абитуриентов?
Нет, в среднем набираем около 90–100 человек на дневную форму. Потребность в кадрах по Минску и области пока закрываем, поэтому не вижу смысла менять это количество. Кроме того, не снижается потребность в заочной форме получения образования, конкурс иногда превышает дневную.
В разговоре о научных разработках вы особенно выделили вклад своих учеников. Что можете сказать о них?
Это мое продолжение, мои идеи и темы. На сегодня под моим руководством защищены 3 кандидатские диссертации (еще 4 находятся в процессе) и 3 докторские. Своим ученикам передаю не только знания и опыт — стараюсь донести, что важно иметь высокий уровень профессионализма, добросовестно относиться к делу и любить то, чем занимаешься.
Не ошибусь, если предположу, что все же главные ваши ученики — сыновья, продолжившие династию…
Пожалуй, да. Старший сын по специальности врач-эндокринолог, но сейчас он возглавляет один из медцентров в Москве. Младший, по моему примеру, закончил фармфакультет в Витебске, сейчас занимается лекарственным обеспечением. Конечно, отчасти в выборе профессии сориентировала их я в свое время. Но решение поступить в медвуз они приняли самостоятельно, познакомившись с той средой, в которой я работаю. И могу сказать, очень довольна, что так все сложилось.
Блестящая карьера, сыновья, которыми вы по праву гордитесь. Как же удалось в свое время совместить семью и работу?
Вся семья была настроена, чтобы я занималась наукой. Очень помогал супруг: видел, что мне это нравится. Да и я не готова была все так оставить. В докторской диссертации (а к моменту подготовки у меня было уже двое детей) стремилась закончить то, что начала в кандидатской. Я фаталист и считаю, что в моей жизни все сложилось так, как должно было. Кроме того, всегда везло на хороших людей. А в общем, трудиться надо честно и усердно в любой профессии — и тогда все будет хорошо.